Коварная ложь

Четыре года спустя я не хотела безопасности. Я хотела кого-то, от кого мое сердце колотилось бы так, будто я застряла под дождем, дрейфуя в море без берегов. Кто-то, кто возбуждал бы меня так же, как безрассудный риск.

Заступать за границы правил, смотреть, как далеко я смогу улететь, прежде чем пересеку черту.

С Беном.

С Нэшем.

Недостижимо.

– Ты последняя, кто остался. – Джо проводил меня к лифту, держа руку на электрошокере, закрепленном на поясе. Привычка, которая отзывалась в моей любви к причудам, заставляя меня улыбаться. – М истер Прескотт ушел на ужин с миссис Лоуэлл и ее мужем несколько минут назад. Оделись как на выход. Вероятно, все трое ушли надолго.

Он подмигнул мне, и мне захотелось возжелать его, но ничего такого не было. Облегчение стремительно захлестнуло меня, тощие плечи склонились вперед, когда я нажала на кнопку лифта. Царапая ногтями ладони, я думала, не обнять ли Джо за хорошие новости, но остановила порыв.

Он похлопал меня по плечу и ушел, приподняв уголки губ, как будто говоря: «Так будет не всегда».

Сострадание.

Такое прекрасное, незнакомое чувство.

Я надеялась, что он не лжет, потому что еще немного, и я сломаюсь. Может быть, я была котенком, который прятался за маской отваги, выдавая себя за тигра.

Сглотнув волну жалости к себе, я нырнула в лифт и обдумала свои варианты. Если все покинули отель, я могла проникнуть в офис и порыться, поискать ключ от какого-нибудь из номеров, отделку которых мы закончили для гостей маскарада.

Мой указательный палец нажал на «5» раньше, чем я успела отговорить себя от этого. Я просмотрела все ящики стола Кайдена, пробираясь сквозь стопки образцов красок и тканей, пока не нашла один ключ. Слово «Пентхаус» было выведено курсивом ручкой «Бик» на стикере, приклеенном к ключ-карте.

Я крутила ее между пальцами, раздумывая.

Могу ли я взять ее?

Кайден не заметит. После долгой недели, что была у нас, его обычно аккуратный стол напоминал сошедшую лавину: горы бумаги, которые падали всякий раз, как он клал сверху еще один лист.

А если и заметит, то ничего не скажет, опасаясь гнева Нэша. Из-за того, как Нэш обращался со мной, все решили, что он безжалостен. Они боялись его, как ипохондрики боятся «Эболы». Параноидально. Иррационально. И одновременно в некотором смысле – рационально.

Откровенно говоря, Нэш, которого я когда-то знала, набрасывался лишь на тех, кто обижал других. На Вирджинию за то, как она относилась к его родителям, на Бэзил за то, что она доставала меня, на меня за… я не знаю почему, но, наверное, у него была причина. Он ничего не делал без причины.

Я рискнула предположить, что причиной послужило то, что случилось с Хэнком, или то, что в их вражде я встала на сторону Рида, что было нелепо, учитывая тот факт, что я всегда была на стороне Рида.

Вспомнив его жестокость, я сунула ключ в карман. Если он собрался относиться ко мне, как к грязи, пусть, по крайней мере, предоставит душ, чтобы смыть ее. В лифте я нажала кнопку пентхауса, с каждым этажом, который я проезжала, сердце колотилось все сильнее.