Коварная ложь

– Так мило, что ты думаешь, будто имеешь контроль надо мной.

Я шагнул к душу, так что мы стояли нос к груди, единственное, что разделяло нас, – тонкий слой стекла и мое истончающееся здравомыслие. Я опустил пальцы в карман и вытащил ее портмоне. Мое портмоне.

Фото Рида бросилось в глаза первым. Вынув его из кармашка, я лизнул его в том месте, где было ее лицо, и впечатал фото в дверцу душа. От влажности она сразу прилипла к стеклу.

Она вздрогнула, когда дверь задрожала, глядя так, словно ее ударили под дых. Я дал ей три секунды, чтобы посмотреть на него, запомнить, насладиться им в последний раз, прежде чем разорвал фото надвое. Вопль вырвался у нее из горла, исчезло вызывающее выражение лица.

Хорошо.

Я здесь не для того, чтобы вести себя с ней по-дружески.

Я здесь даже не для того, чтобы признавать ее существование.

Насколько отчаянно она нуждалась во внимании, раз ей понадобилось вламываться в мой пентхаус и оголяться в моем душе?

Две половинки фото упали на пол, Рид на одной, Эмери – на другой. Насколько я понимал, я оказал ей услугу.

«Урок номер два, детка. Нет никаких тебя и Рида. Он не для тебя. Послушный. Предсказуемый. Прирученный. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше».

– Ненавижу тебя, – слабое шипение. Тихое и странно женственное. Мне захотелось закупорить его и слушать, как оно шепчет грязные слова.

Она уже говорила эти слова раньше, в лифте, под покровом темноты. Тогда она говорила это со зла, но, может, сейчас она была серьезна.

– Сильные слова, – поддразнил я, закидывая ногу за ногу, – когда произносишь их, чувствуешь, будто у тебя есть стержень? Потому что я не вижу в тебе ничего прочного.

Пальцы зарылись в волосы, отбрасывая с лица густые черные пряди. Огонь вернулся в десятикратном размере, поглотив весь воздух в комнате. Я знал, что, глянув вниз, я увижу голую грудь, вздымающуюся от частого дыхания.

Я не смотрел вниз, но мой член хотел, чтобы я взглянул туда. Сквозь ткань моих брюк он указывал прямо на нее. Не замечая этого, она смотрела прямо на меня.

Она выглядела такой непокорной, что я невольно вспомнил о том, как она просила у матери машину, когда ей исполнилось шестнадцать. Я стоял на краю бассейна, чистил его, пока папа был на приеме у врача. Вирджиния лежала в шезлонге, загорая топлес и читая еженедельник «Юсэй! Викли».

– Я знаю, чего хочу на свой день рождения, – заявила Эмери, прежде чем прыгнуть в бассейн. Минуту спустя она вынырнула там, где было неглубоко, – машину. Одну из старых папиных, из гаража. Он и половиной из них не пользуется.

Вирджиния отложила журнал и сдвинула на макушку огромные солнцезащитные очки.

– Дорогая, машины водят террористы. У Уинтропов есть водители.

Этим все и кончилось.