15
Поездка в Бердянск была первой его большой дорогой. Антон сидел на передней бричке, сзади поскрипывало еще две. Отец правил «запорожцем», строго глядя вперед. А его напарник — смуглолицый горбоносый Касим — чертиком вертелся, прыгая то сюда, то туда: то он висит, прицепившись за трактор, то стоит на гайке колеса передней подводы и зубоскалит с Антошкой. Антона даже удивляло, как только человек не угодит под колесо. Прыгает то на землю, то на бричку, бежит трусцой рядом с обозом, карабкается на трактор… Посмотришь со стороны — ну чистая обезьяна. Так его и называет Охрим Баляба, еще и добавляет:
— Тебе только хвоста не хватает!
А он все скалится, зубы показывает. Незлобивый парень, оказывается, Касим.
— Дядька Баляба, пачему такой сердитый? Уй, нехарашо обижат Касим. Касима — веселый человек, никаму плохо не делал.
— Ну, как ты на него, черта, обидишься, когда он словно дите открытый! — признавался порой Охрим жене Насте, потирая большим пальцем усы-ежики.
Настя, к слову сказать, в первые дни из-за этих новоявленных усов, что называется, из себя выходила. Злили ее так, что успокоиться не могла. Ворчала на мужа:
— Шо ты з ними зробив? Были усы як усы, теперь черт те что! Перед людьми совестно. Бабы говорят: у твоего Охрима заместо усов два репья под носом прилеплены. Оно так и есть: колючки, а не усы.
Кроме усов, Насте еще не нравится мужнин комбинезон-спецовка. Жалуется Балябиха:
— Все руки пообломала стираючи! Из той одежины масло так и течет. В десяти водах намыливай, в десяти ополаскивай. Одну спецовку постираешь, он сменную несет — так от корыта и не отхожу. За стиркой некогда в гору глянуть. Да если бы только мужа, а то ж и Касима обиходить надо. Смотрит, чертяка чумазый, своими бельмами-гляделками, вылупится на тебя моляще: «Мамашка Настя, жалей Касимку, Касимка добрый». Ну и сдашься. Кто же, думаешь, его еще обслужит?.. А свое дитя? А дежурства? А сколько других забот и в поле, и на огороде? Кто ж за меня будет робить?..
Заведется Настя — остановить трудно.
Итак, первый дальний Антонов путь начался. Радостно парнишке, аж в груди екает. Утопил босые ноги в теплое зерно, поглядывает по сторонам. Едут в город самой ближней дорогой. Миновали мосток, что перекинут через Берду у хутора, миновали Пятихатки, прилепившиеся под горою, протарахтели по кривой улице Кенгеса, мимо церкви, мимо школы, мимо сельсовета. Поднялись на вершину холма. И вот он — главный шлях, большая Бердянская дорога.
Запрыгали ошинованные колеса по камням мощеного шляха — даже зубы застучали у Антошки. Отец кричит во все горло вездесущему Касиму:
— Проверь короба, не роняют ли зерно? В случае чего позатыкай пазы соломой!
Касим, стоя на мостовой, выбивает босыми ногами чечетку, пропускает мимо себя сцепленные брички, окидывая их внимательным глазом.
— Харашо, дядька Баляба! Вся зерна целый!..
Вон уже и поселок виднеется, заводские трубы показались: высокие, тонкие, с дымными султанами на вершине. Тошка уставился во все глаза. Касим, как человек бывалый, объясняет:
— Аропланный завод.
Тошка уточняет:
— Где, где?
ebooksa