Веки Клавы вздрагивали. «Не спит, беспокоится…» — подумала Марфа Сидоровна и большой шершавой ладонью осторожно прикоснулась к волглым волосам дочери. Клава открыла глаза.
— Мама, ты совсем не спала? Я тоже почти не спала. Я твердо решила: пойду на ферму. Учетчицей или дояркой — все равно. А на будущий год попытаюсь еще раз поступить в институт. Ты только успокойся, мама. Все будет хорошо.
— Нет, на ферму ты не пойдешь, — качая головой, задумчиво сказала Марфа Сидоровна. — Не для того я себя работой изматывала. Да и на людей будет стыдно глядеть.
Глава третья
Пожалуй, никогда Клава не чувствовала себя такой одинокой, как теперь, после возвращения из Верхнеобска. Мать больше молчала, или говорила такое незначительное, пустячное, что Клаве становилось до слез обидно. «Как к больной относится», — думала она. Клава знала, что теперь, накануне зимы, на ферме особенно много хлопот. Прошлые годы в это время мать вечерами рассказывала, как они сами утепляли телятник, перекладывали печь, подвозили сено. Теперь она, зайдя в избу, опускалась сразу у дверей на лавку и долго сидела, не шевелясь и ничего не говоря. Клава с виноватым видом снимала с матери тяжелые, грязные сапоги, доставала с печи валенки.
Еще хуже было, когда Клава оставалась в доме одна. Она не находила себе места. Что делать? В школе были друзья, преподаватели. Теперь же приходилось полагаться только на себя. Как хочешь, так и поступай. Тяжело…
Одолеваемая тоской, она стала чаще заходить к Балушевым. Зина, жена Федора, невзрачная, с лицом, усыпанным мелкими веселыми веснушками, показалась Клаве очень душевной. Зина умела сказать теплое слово и так улыбнуться, что становилось сразу веселей. Клава привязалась к Зине и с нетерпением ждала, когда та вернется из детсада, где работала воспитательницей. Лишь только мелькнет за плетнем знакомая косынка Зины, Клава выскакивает на крыльцо, бежит к Балушевым. Она была уверена, что Зина смотрит на жизнь просто, всем довольна. И это нравилось Клаве. Зачем думать, переживать? Так легче… У Зины хороший муж, они любят друг друга. И работой Зина довольна. Что же еще? О чем ей думать? Вот так бы жить!
Однажды Зина сказала:
— Нам воспитательница требуется. Сходи в районо.
— Куда ты ее тянешь? — возмутился Федор. — Тихая заводь… Ваш сад, наша контора — разницы нет. Одинаково…
Зина строго посмотрела на мужа, сказала с укором:
— Опять свое. Надоело мне, Федор, честное слово.
Федор смущенно заморгал и отвернулся.
— Мне-то что… О ней вон беспокоюсь, — он кивнул на Клаву. — Работу найти проще пареной репы, не в Америке живем. А будет лежать душа к этой работе? Вот в чем вопрос. Я вот тоже работаю… Сижу каждый день, чтобы зарплату получать. Никакого удовлетворения. А труд должен быть радостью, большой радостью. Иначе жить нет смысла.
Зина всплеснула руками.
— Беда с тобой. Снова старое запел. Ну кто тебе виноват? Кто? Сколько раз говорила — найди другую работу, чтобы по душе была.
— Виноват, виноват… — Федор тяжело вздохнул, засунул в карманы руки. — Многое бывает виновато, а больше всего, конечно, мы сами, неопытность наша или наше малодушие. Вот ты подбиваешь ее и можешь оказаться виноватой. Откуда ты знаешь, на какой работе она найдет свою радость?
— Я не подбиваю, а предлагаю. Ее дело. Ей лучше знать…
Клаву заинтересовал этот разговор. Федор прав. Надо искать работу, чтобы душа к ней лежала.
Клава не знала, сможет ли она стать воспитательницей и понравится ли ей это, но опостылело сидеть дома, хотелось быть около Зины, и она решила сходить в районе. Мать охотно согласилась:
ebooksa