— Давно… С полчаса как перестал, — отозвался шофер.
Федор молчал.
Клава, глядя вперед на дорогу, вспомнила своего отца. Ей шел тогда седьмой год. Отец все время лежал на кровати, подолгу мучительно кашлял. Его высохшее тело утопало в перине, и девочке казалось, что у отца нет ничего, кроме головы. От этой мысли Клаве становилось страшно.
Порой отец слабым голосом говорил:
— Дочка, подойди ко мне.
Прозрачной ладонью он гладил ее голову, щеки, а она упрямо смотрела в пол и думала, как бы поскорее улизнуть на улицу. Глупая, глупая… Почему она не сказала ему ничего ласкового? «Папа, дорогой, мы скоро пойдем с тобой в лес. Ты посадишь меня на коня».
…Когда спустились к Большому распадку, Клава сказала:
— За мостиком остановитесь. Пойду на ферму. А чемодан, Федор. Александрович, оставь у себя. Я потом зайду.
Тропинка светлым ручейком ловко обежала обомшелые, будто выросшие из земли камни, пересекла чистую затененную полянку и потерялась надолго в кустах.
Клава сначала шла неторопливо, помахивая зажатой в руке косынкой. Потом заспешила. На озаренный солнцем пригорок она вбежала, задыхаясь от усталости. «Куда я?» — удивилась девушка.
Спешить в самом деле было некуда и незачем. Она даже не знала, почему не поехала в село. Мать дома, ждет ее, и конечно, волнуется, переживает. Вот поэтому-то, пожалуй, она и вышла из машины. Ей хочется оттянуть встречу, еще раз наедине обдумать все, набраться решимости. Ох, как тяжело это, как тяжело…
Что делать теперь? Куда деваться? Жить на иждивении матери? Нет, этого она не может. Но что же?..
Клава сорвала листик с гибкой березки, приложила к щеке, губам. Он был влажный и душистый…
Скользким травянистым откосом девушка спустилась в глубокий распадок. Высоко над головой воздух пронизывали красные нити солнечных лучей, а здесь уже кралась отовсюду ночь. Высокая росистая трава, смыкаясь над тропинкой, хлестала по коленям. Низ платья намок и неприятно липнул к ногам, а в туфлях хлюпала вода. Вдруг где-то слева, совсем близко, раздались рычание и лай. Девушка, как бы защищаясь, подняла руки, попятилась и… радостно вскрикнула:
— Барс!
Разъяренная собака мчалась крупными прыжками, выныривая из высокой травы и скрываясь в ней.
— Барс! — вновь крикнула девушка. — Ты сдурел?
Барс, узнав Клаву, виновато крутил хвостом.
— Шальной! — укоряюще сказала она. — Перепугал насмерть.
Последние два метра Барс полз на брюхе.
ebooksa