Перестать ощущать воздух, которым дышишь.
Перестать ощущать удары сердца.
Перестать ощущать время.
Нужно стать бубном.
Уж мой бубен – урой – готов – урой!
Уж на месте – урой – готов – урой!
Уж на место – урой – пришел я просить – урой…
Ойя – хайяй – ха – ойяй – хахай,
Эй – хейей – эхей…[5]
Нужно перестать чувствовать. Перестать думать, перестать жить.
И оставаться в сознании.
«Эйях – хахай – ойя – хайяй…»
Бубен стих, уплыв куда-то вдаль.
Нет. Это я уплыл.
Три месяца, девять дней, двенадцать часов, восемь минут и двадцать семь секунд.
Я снова сидел на потертом треугольном седле Марлен. Снова надо мной простиралось безумное цветное небо, снова колеса вздымали пепел и пыль.
По пути в Брушницу я чувствовал себя не слишком уверенно. До сих пор я не совершал в Междумирье никаких дальних вылазок. Кружил по своему городу в поисках потерянных душ, а потом возвращался домой. И не знал, что находится дальше.
Дорога выглядела примерно так же, как наяву. Обычное шоссе. Только здесь тянувшийся за обочинами лес был иным – полон уродливых, безумных Ка деревьев и в свете фары порой проносилось нечто черное, словно обрывки небытия.
Прямо над моей головой проплыл ромбовидный, похожий на ската силуэт и умчался во мрак.
Они стояли по обе стороны дороги. Сперва я миновал одного, потом еще одного, и еще. В моем мире так стояли продавцы грибов и шлюхи. Те, кто стоял здесь, по ту сторону, оставили после себя лишь маленькие деревянные кресты на обочине.