Две недели в сентябре

– Или со стороны набережной, – предположила миссис Стивенс.

Но он не приехал ни с той, ни с другой стороны. Прошло еще пять минут, и вялая беседа оборвалась совсем.

– Может, кому-нибудь выйти на дорогу и посмотреть? – спросила миссис Стивенс.

Мистер Стивенс отмахнулся от нее. Шоферы, отозвался он, обучены находить нужные адреса. Тем не менее, когда часы показали ровно четыре, он встал и неторопливо направился к воротам.

– До чего все это странно, – сказала миссис Стивенс, теребя блузку и меняя положение скрещенных ног. Она очень прямо сидела на жестком стуле, а ее сумка и перчатки лежали наготове на столе.

– Прогуляюсь-ка я до угла! – крикнул мистер Стивенс в окно гостиной.

Но стоило ему выйти за ворота, как большой синий автомобиль свернул с Хай-стрит и медленно двинулся в сторону “Прибрежного”. Мистер Стивенс быстро отступил за тонкую изгородь из лавровых кустов, а потом тихонько поднялся по ступенькам обратно в дом. Частные автомобили появлялись на Сент-Мэтьюз-роуд очень редко, и он не сомневался, что владельцем настолько большой машины может быть только такой человек, как мистер Монтгомери.

– Кажется, едет! Мистер Стивенс задел плечом картину с Грейс Дарлинг, и та угрожающе закачалась. Он поправил ее и потянулся за шляпой.

Эрни первым увидел, как большой блестящий нос автомобиля медленно показался в окне и остановился. Он наблюдал без малейшего смущения, и никто не оттаскивал его от окна – всем было не до того. Стивенсы стояли и ждали, но в дверь так и не постучали, и шофер так и не поднялся на крыльцо – он даже из машины не вышел. Может быть, шоферы и не должны этого делать, подумал мистер Стивенс. Может быть, надо идти самим? Он никак не мог припомнить, что происходит, когда частные автомобили подъезжают к частным домам, и, поразмыслив немного, решил проявить инициативу.

– Пойдемте, – сказал он. Они друг за другом вышли из маленькой гостиной и двинулись по темному узкому коридору к входной двери. В прихожей лежали бита и мяч для крикета, напоминавшие о счастливых временах свободы и о пляже, который теперь стал до странности далеким; казалось, что бита повернула к ним свое бледное лицо, что она шепчет: “Ничего, скоро все кончится, а я подожду!”

Они увидели, что шофер уже вышел из автомобиля и открыл заднюю дверцу. С презрением окинув взглядом узкий дом с выцветшими стенами, он перевел глаза на свою большую сверкающую машину. Это был высокий мужчина с густыми черными бровями и продолговатым, острым лицом. Рот у него был словно подвешен к носу на двух длинных темных ниточках, привязанных к уголкам губ. Он выглядел так, будто мрачными грозовыми ночами управлял летящими над пропастью призрачными каретами. Когда его губы растянулись в ледяной улыбке, Стивенсы увидели, что у него только два передних зуба, и лишь после этого, напрягая воображение, сумели разглядеть в нем что-то человеческое. Эрни не понимал, как этот шофер вообще появился на свет: его просто невозможно было представить маленьким ребенком.

Он не сделал ни малейшей попытки помочь Стивенсам, которые сгрудились у дверцы автомобиля, как маленькое стадо перепуганных овец, – он просто наблюдал, наслаждаясь их замешательством. Наконец мистер Стивенс повернулся, положил руку жене на талию и мягко подтолкнул ее вперед, но она совсем оробела и отпрянула.

– Пусть не я буду первой! – пролепетала она. В конце концов выйти вперед отважилась Мэри – она со смехом забралась в автомобиль, но в ее глазах читалась злость, а щеки раскраснелись. В окне напротив она мельком увидела молодых людей и девушек, и ей показалось, что постояльцы “Платанов” смеются над ними. Все семейство быстро последовало за Мэри; мистер и миссис Стивенс устроились рядом с ней, Эрни на маленьком сиденье лицом к ним, а Дик рядом с шофером. Автомобиль двинулся к морю, повернул на запад и с ровным гулом поехал по набережной.

Глава XXVII

Некоторые провожали их взглядами, и мистер Стивенс гадал, уж не считают ли эти люди его хозяином автомобиля. Ему очень хотелось встретить кого-нибудь из своих вечерних друзей из “Герба Кларендонов”, но не повезло – хотя один раз он с надеждой и в то же время со страхом подумал, что видит на тротуаре впереди широкую спину Рози. Днем у нее вполне могло быть свободное время, и если бы только она его увидела, а он притворился, что не замечает ее, вечером было бы очень весело: она бы принялась его отчитывать, а он – выдумывать всяческую ерунду, чтобы досадить ей… Но это оказалась не Рози – он глянул на нее краем глаза и увидел резко очерченный профиль совсем другой женщины. Они выехали на окраину города и свернули на узкую проселочную дорогу, с которой у мистера Стивенса были связаны приятные воспоминания. Обычно, отправляясь на очередную долгую прогулку, он сначала шел по ней пешком, а уже потом садился в автобус и поднимался на холмы. Раньше эта красивая дорога безмятежно петляла между высокими живыми изгородями и тучными пастбищами, но в последние годы она оказалась в руках строителей – и изгороди постепенно облысели, стали пыльными и кое-где зияли большими дырами, через которые въезжали грузовики с кирпичами, а там, где раньше подрастали жаворонки, теперь выросли виллы.

Именно рядом с такой виллой и притормозил автомобиль; они видели, как шофер наклонился, переключая передачу, а потом машина осторожно въехала в блестящие желтые ворота и двинулась по новой гравийной дорожке, сверкавшей в послеполуденных лучах. Стивенсы, нетерпеливо потянувшиеся к окнам, увидели ярко-красный дом, который ни одно дерево не укрывало от палящего солнца.

Автомобиль остановился, и шофер внезапно ожил. Он бодро вскочил со своего места и поспешно распахнул заднюю дверцу.

Навстречу им вышел сам мистер Монтгомери.

– Ага! – воскликнул он весело. – Добрались благополучно? Ну и чудесно!

Шофер помог Стивенсам выйти из машины, и мистер Монтгомери горячо пожал руку каждому члену семьи, которого мистер Стивенс ему поочередно представлял.