Екатерина (гневно). Ты служишь русской государыне, не немецкой. Слухи есть, мои алмазы да червонцы крадешь и про мое лицо насмешничаешь, будто слишком румяно.
Мария (со слезами). Милостивая государыня, клевещут на меня, посколько при дворе множество врагов имею.
Екатерина. Отчего ж враги?
Мария. От ревности.
Екатерина. К кому ж ревнуют?
Мария. К денщику государеву, Ивану Михайловичу Орлову.
Екатерина (спокойней и даже с интересом). Где же у тебя с ним свиданья?
Мария (оживленно). В Летнем огороде, а иной раз в огороде Инженерного замка.
Екатерина. Да, там для любовных дел хорошо. Гроты, островки на прудах, беседки, рощи, аллеи.
Мария. Истинно, государыня. Комнатки Летнего, Зимнего да других домов государевых, где придворная прислуга помещается, — тесны.
Екатерина. Уж вам, уж денщикам и фрейлинам, известно, где можно наговориться и нацеловаться всласть. Однако иной раз в аллеях случается найти и мертвого ребеночка.
Мария. Лишь от страха и стыда женщина может убить плод любви. Как же, государыня, рожать-то выблядков? И матери мучение, и выблядку мучение. Которые прижиты до закону, тех выблядков людьми не ставят.
Екатерина. Поберечься надо.
Мария. Эх, государыня, от сладости уберечься тяжелей, чем от горечи.
Входит веселый Петр, явно уже выпивший. За ним следуют негритенок с бокалом вина и кувшином, шут Шапский Феофилакт и шутиха Трофимова Аксинья. Шут играет на собачьем свистке, а шутиха на пузыре с горохом.
Шут (поет). Жженая щека, жареная щека, черный подбородок, угольный нос.
Шутиха (поет). Продала постелю, лягла на солому. Не была ли она замаранная потаскуха.
Петр (смеется, целует Екатерину). Скоро ли ты, Катенька? Пришел с шутами тебя торопить.
Екатерина. Убираюсь, Петруша. Получше вырядиться хочу, посколько ноне фрейлины и горничные все щеголихи.
Петр (подходит и целует Марию). Любимица твоя, Катенька, милая твоя прислужница хорошеет да цветет. И умна. Я нахожу большое удовольствие в беседах с ней.
ebooksa