Петр. Сколько?
Макаров. Двум шпионам, которые искали за городом несколько недель, двенадцать червонных за труды, кроме прогонных. Восемьдесят три червонных воротным писарям за возможность осмотреть воротные книги. Просит также еще двести червонных для референта и докладчика тайной конференции при австрийском кесаре Дольберга.
Шефиров (просматривая взятый у Макарова пакет). Государь, из Петербурга мне прислана копия с секретного донесения австрийского посланника Плеера к кесарю. Читаю в переводе то, что интересно: «Царь Петр вынудил у принца письменное отречение от престола и запретил называть его кронпринцем, повелев так именовать младшего сына своего, младенца. С тех пор все заговорили о старшем. Многие знатные господа тайно прислали ко мне и другим чужестранцам спрашивать, не получили ль мы в своих письмах известий о нем. Ко мне приходили также два служителя царевича, взяли на дорогу тысячу червонных. Царевич прислал им приказ, продав тайно всю движимость, уплатить по векселям. Меж тем сказывают, что близ Данцига царевич схвачен царскими людьми и отвезен в отдаленный монастырь. Только неизвестно, жив или умер. По словам других, он ушел в Венгрию или иные земли императора».
Толстой. Государь, надобно послать офицеров.
Петр. Кого именно?
Толстой. Капитана Румянцева и с ним, я думаю, Федора Шушерина, Степана Сафонова и князя Мещерского. Я на всякий случай на проезд им уж выписал сто червонных и заготовил пасы. По два паса на каждого сделаны. Со скрепою вице-канцлера австрийского Шенборна сработали. Один пас купеческий— сказано, посланы для покупки верховых лошадей. Другой пас на имя офицеров шведской службы. По своим путям я уже запросил Веселовского о такой возможности.
Шефиров. Одначе, государь, здесь Европа. Не было б дипломатического скандалу.
Петр (Шефирову). Нам, Петр Павлович, надо Россию спасать от нового опасного заговору. А будет скандал — ты же и найдешь, как извиниться. На то ты и вице-канцлер. Европа рада будет, если у нас опять смутные времена начнутся, как после Ивана Грозного. (К Толстому.) Царевича надо в Австрии искать. (К Макарову.) Алексей Васильевич, хочу тебе продиктовать письмо к австрийскому кесарю. Чтоб не думали, будто мы слепы. (Макаров берет бумагу, пишет. Петр диктует.) «Пресветлейший державный кесарь! Я принужден Вашему кесарскому величеству с сердечной печалью объявить о сыне своем Алексее. Пред нескольким временем получа от нас повеление, дабы ехал к нам, дабы тем отвлечь его от непотребного житья и обхождения с непотребными людьми, с того пути съехав, неведомо куда скрылся. И понеже мы чаем, что он от непотребных людей совет принял, и, отечески о нем сожалея, чтоб тем своим бесчинным поступком не нанес себе невозвратной пагубы, а наипаче не впал в руки неприятелей наших, просим Ваше величество, что ежели он в Ваших областях обретается тайно или явно, к нам прислать, дабы мы его отечески исправить для благосостояния могли. Мы пребываем при сем Вашего кесарского величества верный брат Петр». Запечатать конверт и сей час же отправить с эстафетою. А ежели будут новые эстафеты, немедля докладывать.
Макаров. Прибыла из Петербурга, государь, также финансовая роспись за сей год вашему величеству на подпись.
Петр. Давай. Какие бы беды ни стряслись, а государственные дела идти должны своим ходом. (Макаров приносит бумаги. Петр просматривает бумаги и делает пометки.) Денег имеем множество, а полки вовремя не получают жалованья, и послам не высылаем денег, так что им нечем ни себя содержать, ни делать необходимые подкупы. Наши казенные деньги по зарукавьям плывут.
Макаров. Здесь, государь, распишитесь в получении своего жалованья за Преображенский полковничий чин.
Петр (просматривает и расписывается). Эти деньги мои. Я их заслужил и могу употреблять как хочу, но с государственными доходами надо поступать осторожно. В них я должен дать отчет Богу.
Входит служитель, передает конверт Макарову.
Макаров. Государь, только что прибыла срочная эстафета от Веселовского. (Читает.) «Подполковник Кохановский — суть Г. Ц.».
Толстой (крестится). Ну, слава тебе, Господи, нашли.
Макаров. «А бытность его таким образом открылась. В вицгаузе «Черного орла» каждый почтальон все вещи приезжего отвозит в пошлинный дом, где таможенники осматривали и, нашедши, между прочим, соболь и шубы собольи, спрашивали человека Кохановского, которого описуют черноволосым и говорит довольно по-немецки, не русский ли кавалер приезжий. На что он грубо ответствовал, будучи пьян, что господин его не кавалер, а кронпринц московский, и, заплатя пошлину, отвез через наемного кучера вещи в телеге, а куда, никто не знает, однако же в Вене он несумненно. P. S. Сего момента был у меня референт Дольберг, который паки подтверждает, что Кохановский, конечно, здесь, только не ведают, в котором доме. И говорил мне, если у кесаря не явится, то мочно его тайно, имея четыре или пять русских офицеров, увезти отсюда в Макленбургию или куда потребно. Если же явится, то нельзя».
Толстой (служителю). Пригласи сюда господ офицеров, они внизу ждут.
Петр (Макарову). Заготовь инструкцию к Веселовскому.
Макаров. Слушаюсь. (Выходит.)
Петр (крестится). Матерь Божья, русская заступница, не дала торжествовать злу.
ebooksa