Ведьма по имени Ева

Он поманил ее. Она послушно подошла и стала рядом. Тогда он плавно толкнул дверь, и она раскрылась. Его рука легла на ее плечо и подтолкнула вперед…

***

«Его дыхание согревало мне кожу. От этого дыхания волосы на шее шевелились, и было щекотно. Его руки крепко сжали мои плечи.

– Я покажу тебе, – сказал он, и в тот же миг тепло превратилось в огонь: к шее как будто приложились раскаленным железом.

От боли я зажмурила глаза, а когда почувствовала, что сомкнула веки слишком сильно, так что потекли слезы, раскрыла их…

То, что я увидела… Это невозможно передать словами. Точно так же невозможно себе вообразить ад или конец света. Но, если представить, что конец – это черная пустота, что конец – это когда нет неба, а оранжево-красное солнце выходит из-за горизонта пустыни и не отбрасывает лучей – то это и будет конец… света.

Я увидела всадника на черном коне. Черный всадник на черном коне мчался по голой ночной степи. Его силуэт зловеще выделялся на фоне огромного кровавого солнца, застывшего на горизонте.

– Смотри, – прошептал он, – смотри на него…

Из солнца вырвался степной смерч и охватил всадника. Танцующие языки пламени извергались из его тела, и на какой-то миг он сам стал огненным всадником. Не останавливая своего смертоносного бега, всадник словно прошел сквозь огонь, и пламя рассеялось. Но, когда оно угасло, огненные блики продолжали сверкать на черных доспехах всадника. Я смотрела на него, не отрываясь. Я думала, что будет, если он приблизится? Но он был далеко, и – я не знаю почему – его бег, безудержный и стремительный, не приближал его. Мне вдруг показалось, что какая бы сила ни несла его ко мне – он никогда не приблизится. Я никогда не увижу его рядом, никогда не увижу его лица, он останется лишь частью миража.

Мое внимание ослабло. Страх, который я испытала в первые мгновенья, начал покидать меня. Я решила, что всадника можно сравнить с чудовищем, изображенным на картине. Однако кто не знает: каким бы жутким ни был монстр – он никогда не сможет сойти с картины. А потому он не может быть страшен. Ведь он не существует.

– Ты не боишься, – сказал мужчина позади меня, и его дыхание снова защекотало мою кожу.

Я не смотрела по сторонам, но была уверена, что вокруг нас мертвая земля, и что на этой земле нет никого. Не знаю, почему я так решила, может быть, потому что не было неба. Никакого. Ни ночного, со звездами и целыми созвездиями, ни дневного, с дивной голубизной и сияющим солнечным диском – только безымянная чернота. Это и в самом деле была мертвая земля. Только красный круг впереди и всадник.

– Ты не боишься, – повторил голос за спиной. – Когда человек теряет страх – он оставляет дверь незапертой. В его владения может войти любой – и украсть все, что пожелает.

Его пальцы сомкнулись на моих предплечьях как стальные оковы, и я тут же поняла почему… От увиденного я запаниковала. Горло сдавило ледяным обручем. Я пыталась вырваться, но сильные руки не отпускали меня.

Теперь мне было страшно. Всадник приближался. Я ничего не могла объяснить: только что он был далеко и вдруг, один миг – и он совсем рядом. Я почти видела его лицо. По крайней мере, я видела коня – его ноздри, из которых сочилась черная жижа, и его глаза – налитые огненным морем ада.

Я вырывалась. Отчаянно вырывалась, потому что всадник летел прямо на меня и эта черная летящая смерть пугала меня совсем не как чудовище с картинки. Он, всадник, был реален. Он был реальнее самых обычных вещей, к которым я привыкла, которые видела изо дня в день. Он был реальнее каждого прожитого мною дня. Всего, что было прежде, как будто не существовало, но черный всадник – существовал. И он был всего в нескольких шагах от меня…

– Ты не боишься оставлять дверь открытой. А вдруг вор захочет похитить твою душу?

Всадник летел прямо на меня. Я слышала его смех, я видела его черные глаза и к своему ужасу понимала, что у всадника нет лица. Смех был, глаза, которые видели меня – были, но лица у него не было. Я рванулась что было мочи, потому что поняла: еще мгновенье – и я превращусь в сплошной, густой и черный песок. Песок, не имеющий ни одной песчинки. Я рванулась, но это не помогло: стальные оковы не отпускали, а голос позади меня жестоко сказал:

– Ты не боишься. Но тебе нужно бояться. Ты должна бояться того, что ты видишь. Иначе ты станешь тем же, и тебе будет суждено мчаться по мертвой земле под небом, которого нет, и знать, что этот-бег-никогда-нельзя-будет-остановить.

Почти не слушая его, или слушая неосознанно, я билась в его руках, когда тьма уже почти накрыла меня. Может быть, я кричала, не помню, но в какой-то момент я просто почувствовала, что все изменилось…