Она незаметно пожала ему руку. Он вздрогнул.
— Как ваши дела? — продолжала она. — Не здесь ли ваша жена… познакомьте меня с ней.
— Она умерла.
Минутное молчание.
— О чем вы задумались? — спросил он ее.
— Как странно… Вообразите, — и голос ее задрожал, в свою очередь, — я до сих пор не сказала вам, что я замужем…
— Идочка! — сказал в это время высокий черноволосый мужчина, отделясь от толпы. — Посмотри, как хорош этот отблеск лучей заходящего солнца, как живо это море, — он указал на картину, — не правда ли, chère amie[46], это напоминает благословенный юг?
Усталый и голодный добрался я до уездного городка П*** и остановился у гостиницы — лучшей в городе, по словам моего ямщика. Навстречу ко мне выбежал слуга. Я потребовал комнату и прибавил:
— Смотри же, только чистую, пожалуйста.
— Уж не побрезгайте, окнами на двор, — умильно глядя на меня, сказал слуга.
Я заглянул на грязный двор, заставленный различными весьма странными экипажами. Под навесом стояли лошади, коровы, бараны. На дворе толпились мужики; шум был ужасный. Желая хорошенько выспаться после трех ночей, проведенных в телеге, я потребовал комнату непременно с окнами на улицу.
— Все занято, — отвечал слуга.
— А налево-то от нас, Архип? — раздался мужской голос над нашими головами.
В окне второго этажа покоились животами на пуховых подушках в ситцевых наволочках старик и старушка.
— Занято! — нехотя отвечал Архип на их замечание.
— Ну так пятый номер, что опорожнил сегодня купец, — подхватила старушка.
— Исправник взял под кого-то! — грубо крикнул Архип.
Благодаря заботливости стариков, мне ничего более не оставалось, как попытать счастья в другом трактире.