— Ты поезжай к немцу, может, у него есть! — заметил старичок моему ямщику.
— Под гору не езди, а ступай низом — тут ближе: я хаживала пешком, — с горячностью прибавила старушка.
Ямщик тронулся, я поклонился старичкам, благодаря за непрошеные услуги. Они отвечали самыми радушными поклонами.
По случаю ярмарки даже все харчевни городишка были битком набиты, и я скоро принужден был возвратиться к первому трактиру. Старички, завидев меня, раскланялись со мной уже как с коротким знакомым и с участием спросили: нашел ли я номер?
— Нет! — отвечал я, выходя из телеги, и обратился к выбежавшему Архипу:
— Давай хоть на двор номер, что делать!
Архип торжественно отвечал:
— Да и его сейчас заняли.
Это известие меня ошеломило.
— Ишь какой, мы ведь тебе сказывали: обожди! Барин, может статься, и вернется, — строго заметила ему старушка и, обратясь ко мне, продолжала с чувством обиженного достоинства: — В ярмарку дворянам здесь места нет: купечество все захватывает, хоть на улице ночуй.
Это меня нисколько не утешило, я пристал к Архипу, чтоб давал мне номер. Архип наотрез объявил, что нет, — разве не выбудет ли кто к вечеру, да и то бог знает!
Я стоял в недоумении, не зная, что делать, как вдруг старичок крикнул слуге:
— Архип, Архип! Проси к нам, мы уступим им одну комнату. Пожалуйте, комнатка изрядная, — прибавил он, обратясь ко мне.
— Милости просим, мы завтра уезжаем, одну ночь и потеснимся, — ничего! — подтвердила старушка.
Я поклонился им, но все еще стоял в нерешимости; старик положил ей конец, дав Архипу приказание тащить с телеги мою поклажу, а сам скрылся; старушка скрылась тоже.
— Что это за люди? — спросил я Архипа, принявшегося за выкладку моих вещей.
— Тутошные помещики! — не без презрения отвечал Архип и как-то двусмысленно спросил, приподняв чемодан: — Тащить, что ль, наверх?
— Как их фамилия?
— Зябликовы! — отвечал Архип.
— Григорий Никифорыч и Авдотья Макаровна приказали просить вашу милость наверх, — сопровождая свои слова низким поклоном, сказала девушка в тиковом платье, с волосами, расчесанными на две косы.