Голубыми глазами навыкате, посаженными на лице, похожем на засохшую грязь, Джейко оглядел Мэтью, а затем снова посмотрел на индейца. С одного его уха свисало шесть колец, а с другого — четыре.
— Кто это с тобой?
— Мэтью Корбетт, — сказал Мэтью, протянул руку, чтобы поздороваться, и увидел протянутый в ответ кусок дерева, из которого было вырезано подобие руки, для усиления сходства подкрашенное, с выточенными ногтями и высеченными костяшками пальцев. Мгновение поколебавшись, Мэтью, как положено джентльмену, пожал это изделие из древесины.
— Джейко Милчел. Рад познакомиться. — Взгляд его выпученных глаз снова устремился на Странника. — Куда это ты так вырядился? Никогда не видел, чтоб ты раскрашивался в черный цвет. Ой! Ничего не случилось?
— У меня дело тут одно.
— Просто хотел удостовериться, что вы, ребята, не вышли на тропу войны. С чем пришел?
За время этого разговора Мэтью успел осмотреться. Первым его впечатлением было, что он попал в какой-то бедлам для торговцев. Старое, как борода Моисея, это строение, очевидно, было первым в Бельведере: от взгляда на его кривые стены с заделанными глиной щелями начинала кружиться голова, а половицы коробились чередой пугающих подъемов и провалов. На полках лежали одеяла, постельное белье, глиняные тарелки и чашки, деревянные миски и столовые приборы, молотки, пилы, топоры, ножницы, бутылки, невероятно широкий ассортимент банок и коробок, парики, тапочки, сапоги, бриджи, юбки, платья, сорочки и несметное число других вещей. Но всеми ими, видимо, или успели хорошо попользоваться, или они заплесневели. На полу валялись части плуга, а в углу к стене были прислонены два колеса от фургона. На десятках колышков по стенам висело неимоверное количество блуз, галстухов, камзолов, кожаных ремней, треуголок, шапок, сюртуков, халатов и ночных рубашек — тоже зеленоватых от плесени. Мэтью решил, что это добро, наверное, осталось после умерших людей.
— Мы ищем одного человека, — может быть, он здесь проходил, — сказал Странник. Лицо его выглядело особенно устрашающе, оказавшись с одной стороны в желтом свете лампы, а с другой — в синей мгле, проникавшей сквозь грязные окна. — Мэтью, расскажите, как он выглядит.
— Он с бородой. Ее можно назвать лоскутной.
— А, этот! — Милчел кивнул. — Вчера заглядывал, в это время примерно. Спрашивал, нельзя ли лошадь купить. Я сказал, что у меня была хорошая лошадь на прошлой неделе, но я продал ее одному могавку. Эй, Лиззи, к нам Странник пришел.
Из-за двери в глубине помещения появилась тощая женщина с острым подбородком, одетая в нечто, прежде бывшее платьем ярко-синего цвета с кружевной оборкой на шее. Усаженная неприятными зелеными пятнами, оборка эта казалась скорее признаком недуга, чем элементом отделки. В руках женщина держала что-то вроде подсвечников, только сделанных из оленьих ног — с копытами и всем прочим. У нее были угольно-черные волосы, угольно-черные глаза, а когда она расплылась в улыбке, выяснилось, что ее передние зубы того же цвета.
— Странник!
Она поставила диковинные подсвечники на прилавок и, плавно скользнув к пришедшим, протянула руку, ногти на которой тоже были угольно-черными — от грязи.
— Леди Милчел, — сказал Странник.
Он поцеловал подставленную руку, и на землистом лице дамы проступили пятна румянца.
— Смотрите мне! — добродушно предостерег Милчел. — Не люблю я эти чертовы хорошие манеры!
— А надо бы, — ответила ему жена, одарив Странника кокетливой и довольно страшной улыбкой. — Куда катится мир, если у индейца манеры лучше, чем у англичанина?
— Я уверен, что мир уцелеет, — учтиво ответил Странник и снова обратился к хозяину торговой конторы: — Но ты говорил про бородатого?
— Ну да, зашел, спросил про лошадь. Я сказал, что знаю только одного человека, который может продать ему лошадь, — это констебль Абернати. И что же! — Милчел взмахнул деревянной рукой. — Вот тут становится интересно. Часа в три-четыре ночи кто-то вломился в конюшню Абернати и попытался украсть лошадь. Только не знал он, что не на ту кобылку нарвался: она как заржет, разбудила Абернати, тот выбежал в ночной рубашке с пистолетом и выстрелил. Кобыла сбросила паршивца, и он рванул в лес. Все утро Абернати с братом своим Льюисом и Лягушонком Доусоном — ты знаешь Лягушонка, придурка этого чокнутого, — скакали туда-сюда по дороге, за поганцем этим охотились.
— Но так и не нашли его, — сказал Странник.
ebooksa