Люди, работавшие с Беком, замечали, что он в последнее время похудел и ходил с отсутствующим видом. Позднее кто-то из коллег вспомнил, как он за несколько дней до стрельбы говорил, что соорудить взрывное устройство очень легко – вся информация есть в интернете. Другие сотрудники говорили, что в то утро он пришел в офис беспокойный и отказывался говорить с кем-либо до того момента, пока не поднялся и не пошел к кабинетам администрации, где и началось нападение. Он не выказывал никаких эмоций, когда гонялся за жертвами и убивал их, хотя то были его начальники, в течение семи месяцев разбиравшиеся с жалобами, поданными Беком против лотереи.
Он жаловался на то, что других повышают в обход его, требовал специальный ортопедический стул, утверждал, что организация препятствует его карьерному росту и не дает шанса продвинуться. Письма, которые Бек писал, были спокойные и деловитые. Он пробовал поступить на работу в Центральный университет Калифорнии и в Университет Коннектикута, в медицинский центр, а также просил перевести его в Государственный налоговой департамент или Департамент социальной службы. Карен Мейген, директор по персоналу, сообщала ему, что все его жалобы внимательно изучаются, и ему действительно предоставили ортопедический стул.
Как мне стало ясно из материалов дела, эти люди уже сделали все, что я рекомендую организациям для профилактики насилия и минимизирования рисков.
Бек принимал как минимум два препарата от тревожности, депрессии и обсессивно-компульсивного расстройства и наблюдался у психиатра. У него уже случались психотические эпизоды, и он дважды лежал в больнице – один раз добровольно, после угрозы суицида и намеренной передозировки наркотиков.
Дональд Бек, скорбящий отец Мэтью, с грустью сказал «Хартфорд курант», что спасение жизни его сыну «стало бы ошибкой».
В своем проникновенном и, на мой взгляд, очень трогательном заявлении, Дональд и его жена, Присцилла, поделились с общественностью пережитыми чувствами:
То, что сделал наш сын, Мэтт, было ужасно, поистине ужасно. Никакими словами нельзя оправдать или обосновать его поступок. Несмотря на сочувствие коллег, любовь и поддержку друзей и членов семьи, а также лечение и консультирование врачей, он выбрал неверный путь. Путь безнадежности, в то время как для него были открыты и другие дороги.
К несчастью, он решил забрать с собой других людей. Его преступление чудовищно, но сам он не был чудовищем, что могут подтвердить его друзья и родные. В момент скорби мы искренне соболезнуем семьям погибших и приносим извинения за Мэтта. Я не могу просить, чтобы вы простили его, потому что мы и сами его не простили за то, что он натворил.
Он подвел своих коллег, друзей, семью и в первую очередь себя самого.
Мы любим тебя, Мэтт, – но почему?
Мы никогда не узнаем ответов на все почему в подобных трагедиях. Некоторые из них связаны с психическими заболеваниями – как у Мэтью Бека, боровшегося с ними большую часть взрослой жизни. Но, анализируя преступление, мы все-таки можем прийти к некоторым выводам относительно его мотива.
В отличие от Ричарда Уэйда Фарли, который застрелил объект своей страсти, Лору Блэк, убил еще семерых человек и ранил четырех на ее работе; в отличие от Томаса Уотта Хэмилтона, набросившегося с ножом на школьников в Данблейне; в отличие от учеников, которые стреляют в своих одноклассников; в отличие от всех, кто является на работу и просто открывает огонь, Бек осознанно выбирал свои мишени. Он убил четверых человек, которые в действительности пытались ему помочь. Однако по его логике он убивал тех, кто нес ответственность за его проблемы на работе. Его мотивом была ярость и стремление отомстить конкретным людям, основанное на паранойе. Многие такие преступники деперсонализируют своих жертв. А Мэтью Бек персонализировал собственные невзгоды и таким способом хотел разобраться с ними.
Мне хотелось бы закончить на обнадеживающей ноте или хотя бы перечислить, какие конкретно уроки можно отсюда извлечь. К сожалению, так не получится. Я часто говорил, что к нашей борьбе с преступлениями надо относиться как к войне, а на войне случаются жертвы среди мирного населения. В данном случае компания все делала правильно, но она столкнулась с человеком в крайней степени ярости и, по многим оценкам, глубоко психически больным, чтобы реагировать адекватно.
Чтобы сократить количество таких жертв, мы должны стремиться узнавать больше и понимать, где и как можно изменить ситуацию, прежде чем жребий будет брошен, потому что все мы находимся под угрозой, и не только на работе.
Офис – не единственное место, где с людьми случаются нервные срывы.
7 декабря 1971 года полиция приехала в большой, но обветшавший викторианский особняк на Хиллсайд-авеню в Вестфилде, Нью-Джерси, пригороде в одиннадцати милях к юго-западу от Ньюарка, после того как соседи заявили о том, что в окнах дома уже несколько недель днями и ночами горит свет. Через окно полицейские увидели страшную сцену: несколько трупов лежало в спальных мешках на полу просторной гостиной. Патрульный Джордж Железник пролез внутрь через приоткрытое боковое окошко. Обходя мертвые тела, он услышал звуки органа, исполнявшего похоронный марш. Оказалось, что проигрыватель поставлен в автоматический режим и подключен к системе динамиков по всему дому. Мертвые оказались членами семьи Лист: это были Хелен, сорока пяти лет, ее шестнадцатилетняя дочь Патрисия и двое сыновей, Джон Фредерик, пятнадцати лет, и Фредерик, тринадцати. Помимо обеспокоенности соседей включенным освещением полицию заставило приехать заявление преподавателя Патрисии из драмкружка, куда она внезапно перестала ходить.
Миссис Лист лежала вдоль стены; ее лицо было накрыто платком. Трупы детей лежали в ряд, перпендикулярно телу матери. И это было еще не все. При обыске дома офицеры нашли тело свекрови Хелен Лист, восьмидесяти четырех лет, спрятанное в кладовке на третьем этаже. Все погибли от огнестрельных ран, нанесенных со спины.
Еще до ухода из дома полицейские знали, кто является главным подозреваемым: единственный отсутствующий член семьи, сорокашестилетний Джон Эмиль Лист.
Главной уликой была пачка писем, которые Джон Лист скрупулезно написал, но так и не отправил, адресованных разным людям, имевшим для семьи Лист важное значение: он извинялся за свой поступок и объяснял, почему пошел на убийство. Кроме того, он отменил подписку на газеты, отказался от доставки молока, проинформировал школы, где учились дети и их начальство на работах с частичной занятостью, что вся семья вынуждена срочно уехать. Как вскоре выяснилось, он также снял последние 2289 долларов с семейного банковского счета.
Его машину нашли в аэропорту Кеннеди в Куинсе. Номерной знак и документы владельца лежали внутри. Джон Лист исчез… пропал, как говорится, не оставив адреса.
ebooksa