Рыцарь Родриго и его оруженосец,

– Не такие уж и обучаемые, – проговорил Сократ, и сказано это было из глубины его огорчённого сердца.

Было время, когда он гордился своим умом. Но с тех пор, как он гонялся за Малышом, его терзали сомнения, и никогда эти сомнения не были так велики, как теперь.

– Нет? – переспросил Падрубель, и в его серебристой бороде мелькнула улыбка. – Если ты явился для того, чтобы я исцелил тебя от хандры, Сократ, то я должен тебя разочаровать. Я не знаю средства против меланхолии, как ты сам видишь. – Он указал на изголовье королевской кровати, где в подушках покоился меланхоличный Килиан. – Я надеялся, что ему поможет весёлое кукольное представление, но до представления дело не дошло.

– Да и спектакль вовсе не был бы смешным, – признался Сократ, – потому что Эфраим Эмануэль Дик халтурщик.

Странным образом Сократу приятно было сидеть здесь и беседовать с придворным медиком. Ему казалось, что они делятся друг с другом своими скорбями. Ведь оба они – и Сократ, и Падрубель – так никуда и не продвинулись в этой истории: Малыш так и не был найден, а король так и не был исцелён. С другой стороны, Сократ – всего лишь маленький попугай, а не знаменитый медик, поэтому не стоит даже сравнивать их.

– Халтурщики часто бывают очень смешными, – возразил Падрубель. – Но меня не удивляет, что его пьесы никуда не годятся. Он ведь никакой не кукольник, а просто разбойник.

– Эфраим Эмануэль Дик? – удивился Сократ. – Эфраим Эмануэль Дик разбойник? Как вы до этого додумались, почтеннейший Падрубель? С вашего позволения, такой глупости я ни разу не слыхал за свои почти сто лет!

– Значит, он не разбойник? – удивился Падрубель.

Его давно уже терзали подозрения, что подгнило что-то в килианском королевстве. А в сокровищнице короля Килиана стояла особенная вонь.

– Эфраим Эмануэль Дик кукольник. Хоть и плохой, но кукольник, – прохрипел Сократ.

– И тем не менее, – сказал медик, – он был недавно арестован как разбойник. Если ты намерен его искать, он сидит в королевской темнице. Обвинение гласит, что он входил в состав разбойничьей банды Родриго Грубиана.

– Разбойничья банда? – прокаркал Сократ. – Что ещё за разбойничья банда?

– Ну, тебе ли этого не знать, Сократ? – мягко удивился Падрубель. – Как говорят, вы все разбойники, переодевшиеся кукольниками. И в то время, когда весь придворный штат отвлёкся на кукольное представление, ваши разбойничьи дети похитили сокровища.

Сократ, сидевший на подоконнике раскрытого окна, едва не задохнулся от возмущения.

– Какие ещё разбойничьи дети? – простонал он.

– Девочка в разбойничьей куртке и очень грязный мальчик в пёстром костюме Арлекина, – ответил Падрубель.

– Малыш! – вырвалось у попугая, и он от волнения начал ходить туда-сюда по подоконнику. – Не может быть! Малыш здесь?

– Если этот Малыш и есть тот мальчик в костюме Арлекина, то он сидит в темнице, – сказал Падрубель. – Он объявился в сокровищнице из ниоткуда.

– В сокровищнице? – кряхтел Сократ, который вдруг стал похож на мокрую курицу.

– Да, – подтвердил Падрубель. – И там он бросился на шею рыцарю-разбойнику Родриго Грубиану, который неузнанным смешался с толпой. Ничего удивительного, что он скрывался, ведь имя Родриго Грубиана было написано на стене ограбленной сокровищницы.