Женщина наклонилась, и Флавия смогла наконец рассмотреть ее лицо. Выглядела она на тридцать с небольшим, но усталый взгляд и мешки под глазами прибавляли ей лет. Нос маленький и прямой, глаза – непропорционально большие, как у человека, резко похудевшего во время тяжелой болезни.
Губы женщина плотно сжимала, то ли от привычки все осуждать, то ли от постоянной боли. «Хотя внешность это портит одинаково», – подумала Флавия. На незнакомке было расстегнутое простое пальто из черной шерсти, под которым угадывалось темно-серое платье до колен.
– Так вы дадите мне урок? – спросила она.
Флавия заметила крошечное пятнышко света, пробившееся сквозь замочную скважину в темницу, где эта женщина заперла их обеих. Даст ли она урок?
В дверь костюмерной постучали.
– Флавия, ты тут? – раздался голос Брунетти.
–
Ну, хотя бы часть из этого – правда…
– Я передумала насчет ужина, так что можете с женой спокойно идти домой. Увидимся завтра?
Замолчав, Флавия посмотрела вниз, на свою руку, и увидела, что ногтями прочертила две полоски на ворсистом платье.
И снова послышался голос Брунетти, будничный, спокойный:
– Ты, конечно, устала. Я понимаю. Мы пойдем потихоньку в
Словно этого вторжения и не было, незнакомка повторила вопрос:
– Так вы дадите мне урок?
Флавия изобразила на лице непринужденную улыбку и сказала:
– Пока на мне сценическое платье и парик – нет! Если б вы только знали, как тяжело во всем этом петь!
И она усталым движением пробежала пальцами по корсажу вниз, к тяжелой сборчатой юбке.
– А когда переоденетесь, вы дадите урок? – спросила женщина с маниакальным упорством.
Улыбка Флавии стала ослепительной.
– Если я переоденусь, то дам вам урок… да хоть чечетки!