Искушение прощением

Из-за стола виднелись только плечи и частично спина виче-квесторе Патты. И спина эта ходила вверх-вниз, правда, едва заметно.

– С вами все в порядке, виче-квесторе? – спросил Гвидо, подходя к столу.

Стремительно, как чертик из коробочки, Патта выпрямился, воззрился на Брунетти и тоже замер.

– Я всего лишь завязываю шнурок, – пояснил начальник с красным от быстрого перехода в вертикальное положение лицом.

Не получив ответа, он сказал:

– Присаживайтесь, комиссарио! Хочу кое-что вам сообщить.

Гвидо послушно сел, закинул ногу на ногу, а руки положил на подлокотники. Изобразил на лице приятную, заинтересованную (как он сам надеялся) улыбку и стал ждать.

– Это касается работников багажной службы аэропорта, – сказал Патта.

Улыбка Брунетти застыла, как от укола ботокса, и он кивнул, мысленно взывая к святому Антонию, на чье заступничество уповают все, кто лишился чего-то ценного. Дорогой святой Антонио, сними это бремя с моих плеч, и моей благодарности не будет конца! Спасибо тебе! Аминь! Так наставляла его в детстве мать, объясняя, что неприлично и даже оскорбительно торговаться со святыми, предлагать им свои молитвы или сделать то и это в обмен на милость. «Просто скажи ему спасибо и что будешь помнить его доброту, – говорила она и поясняла: – Святые, они ведь все на Небесах! Чего еще им желать?»

Даже ему, ребенку, это казалось совершенно логичным, и он неукоснительно следовал ее наставлениям. Усилиями матери у Брунетти появился целый список «святых по вызову», к которым можно обратиться при случае, а потом поблагодарить за помощь, желательно погромче.

– Ну конечно, багажная служба! – по его тону можно было предположить, что эта тема ему даже интересна.

– Мы годами играем с ними в кошки-мышки, – сказал Патта.

Брунетти кивнул. Он потратил на это расследование дни, недели, месяцы. Лично наблюдал за установкой мини-камер в различных локациях аэропорта, арестовывал грузчиков, увозил их на дознание, показывал видеозаписи, на которых они рылись в багаже, порученном их заботам, и воровали. И что, хоть кто-то из них в тюрьме? Хотя бы одного уволили?

– Мне все это надоело, – устало произнес Патта, который время от времени санкционировал попытки своих подчиненных собрать неопровержимые доказательства по этому делу.

Брунетти хотелось сказать: «Как и всем нам», но он лишь изобразил на лице любопытство. Патта то ли не заметил этого, то ли предпочел проигнорировать, поэтому комиссар спросил:

– И что вы намерены предпринять, виче-квесторе?

– Мы потратили на них достаточно времени, и я решил положить этому конец, – заявил начальник тоном, не терпящим возражений.

Интересно только как… Запретить работникам багажной службы вход на территорию аэропорта? Всех арестовать? Построить стену?

– Аэропорт расположен не в Венеции, – продолжал Патта. – Он в Тессере[78]. – И, давая Брунетти понять, что такая некомпетентность его раздражает, но он все же не настолько мелочен, чтобы делать из этого проблему, виче-квесторе продолжил: – И до меня на этот факт никто не обращал внимания.

Он выждал, давая Гвидо время осознать свою долю ответственности за это правовое упущение, и произнес: