– Что бы мы ни предприняли в отношении дилера, вашего сына это под угрозу не поставит, – не сдавался Гвидо.
– Даже если вы арестуете его на следующий день после нападения на моего мужа?
– Нет, если дилер будет арестован за распространение наркотиков. Я уверен, что ваш сын не единственный, кто покупает у него товар.
Синьора Кросера переплела пальцы и сказала:
– Мне нужно подумать. И посоветоваться с мужем.
Сохраняя нейтральное выражение лица, Брунетти ответил:
– Он, возможно, не вспомнит, что произошло.
При сильных травмах головы такое бывает – комиссар прекрасно это знал.
– Нет, – произнесла синьора Кросера и уже уверенно повторила: – Я хочу посоветоваться с мужем.
Брунетти понял, что настаивать бесполезно. Как и ей думать, что она может посоветоваться с мужем о чем бы то ни было. Испытывая замешательство, комиссар встал со стула.
– Простите, но я не знаю имени вашего супруга…
Женщина изумленно глянула на него, потом на дверь, куда увезли ее мужа, и в этом взгляде было столько сострадания и нежности, что Брунетти быстро отвел глаза.
– Как странно, – медленно проговорила профессоресса Кросера, и комиссар снова сосредоточил внимание на ней.
– Простите? – переспросил он. – Боюсь, я не уловил вашу мысль.
Она улыбнулась – первая искренняя улыбка за сегодняшний день, которая сразу сделала ее лицо гораздо моложе.
– Обычно это женщина – бессловесный придаток к мужу.
Ее лицо внезапно напряглось, губы сжались. Брунетти испугался, что она снова заплачет.
Вместо этого синьора Кросера набрала в грудь побольше воздуха и сказала:
– Туллио Гаспарини.
Сердечные секреты… Суждено ли ему их разгадать? Наверное, в тысячный раз задаваясь этим вопросом, комиссар поблагодарил профессорессу и удалился.