– Элиза сейчас с мужем? – спросила Паола.
– Да. Ночью в больнице я узнал его и сразу же ей позвонил. Думаю, она до сих пор там.
– Бедная, – сказала Паола. – Сначала проблемы с сыном, теперь – это.
– Ты знала о ее проблемах с сыном? – Брунетти постарался произнести это нейтральным тоном.
Паола посмотрела ему прямо в глаза:
– Конечно нет! Она никогда бы не рассказала мне ничего такого. Я лишь предположила – раз уж Элиза была взволнована настолько, что пришла к тебе поговорить. Значит, она все-таки что-то знала.
– Она сказала, что нет, – не сдавался Брунетти.
– Конечно! А что еще она могла сказать? Ты же полицейский.
Паола произнесла эту фразу так уверенно, словно речь шла о таблице умножения.
Гвидо решил никак на это не реагировать.
– А теперь профессоресса хочет посоветоваться с мужем, прежде чем сообщить мне что-нибудь еще, – сказал он.
– Когда они смогут с тобой поговорить? – спросила Паола.
Старательно подбирая слова, Брунетти посмотрел на свои руки, потом на жену.
– Может, и никогда, – наконец ответил он.
И, увидев реакцию Паолы, попытался смягчить вердикт:
– Это слова невропатолога, после того как он посмотрел рентгеновский снимок. Но для уверенности ему нужна еще компьютерная томограмма. Ее сделали сегодня.
– Результаты? – спросила Паола.
– Не знаю. Когда я на обратном пути зашел в больницу, врача там уже не было. Позвоню ему завтра. – Гвидо дал жене время переварить информацию, затем добавил: – Невропатолог сказал, есть вероятность, что он ошибается.
Паола кивнула. Повернулась, положила голову на подушку и, вытянув ноги, уперлась мужу в бедро.
– Бедная Элиза, – повторила она и после короткой паузы добавила: – Бедные все!