Она взялась за дверную ручку, но нажимать на нее не стала. Вместо этого графиня посмотрела на него и улыбнулась.
– Если хочешь узнать, чего стоят тексты, Гвидо, – сказала она, называя его по имени и используя фамильярное местоимение
На стене дома ты увидишь две памятные таблички. На одной из них написано, что здесь находился издательский «Дом Альда», который «…вернул величие греческой литературы цивилизованным людям». (Эту табличку прикрепила падуанская Школа греческой литературы.) На первом этаже, справа, – заброшенный магазин, слева – лавка с грошовыми товарами для туристов. В тот день, когда я искала этот дом, я спрашивала в четырех окрестных магазинчиках, но никто не смог мне ответить: никто не знает, кто такой Альд Мануций.
– Как же вы нашли этот дом? – спросил Брунетти.
– Позвонила подруге и спросила. А она отыскала… в Википедии и позвонила мне. Адрес: Сан-Поло, 2310. Это на случай, если ты захочешь пойти туда и взглянуть на него.
Контесса протянула руку, и Брунетти снова наклонился, чтобы запечатлеть на ней неосязаемый поцелуй. О, если бы только мать увидела сейчас своего мальчика, целующего руку графине!
11
В тот день они с Паолой пообедали вдвоем – лазаньей с колбасой и баклажанами. Кьяра с одноклассниками уехала на экскурсию в Падую, Раффи с другом катался на лодке.
– Добром это не кончится, – сказала Паола. – Несколько часов в открытой лодке, посреди
Брунетти выглянул из окна и увидел небо, такое синее, словно его скроили из мантии Мадонны. Перед обедом он выходил на террасу и чуть не оглох от птичьего гомона – там, в кронах сосен, на заднем дворе дома по ту сторону
– Я понимаю, что ты имела в виду, – ну, говоря о контессе, – сказал Брунетти, проигнорировав реплику жены.
В Паоле проснулось любопытство: вдруг муж расскажет ей что-то, чего она не знает? И она, позабыв на время о своем первенце, попросила:
– Поконкретнее, пожалуйста!
– Что деликатность – явно не ее стихия. И она говорит то, что думает.
– Ах это! Да, контесса бывает предельно искренней, но в семье она была всеобщей любимицей, с ней обращались как с принцессой, – при том, что она была всего лишь виконтессой, – так что ее категоричность, по-моему, вполне объяснима.
– И простительна? – уточнил Брунетти.
– Помилуй бог! Нет! – тут же отозвалась его жена. – Но людей важнее понимать, нежели прощать.
Брунетти задумался. Может, вот он, ответ на вопрос, почему Фрейд заменил Иисуса Христа? Но обсуждать эту идею с Паолой он не собирался – только не сейчас, когда ему нужно было выудить больше сведений о контессе.
– Она недолюбливает коллекционеров, – сказал Брунетти.
– И правильно делает, – ответила Паола, тем не менее моментально насторожившись.