Китайский казначей

Трейси покачала головой. Но там был пляж, который вывел их на главную дорогу.

Через несколько часов утреннее солнце, окрасившее средиземноморский розовый цвет, разбудило нежный летний ветерок, ласкавший траву вокруг шахты старого акведука. Он разбудил одного из двух спящих, высокого, мускулистого мужчину, который рыцарски накинул свою куртку на красивую обнаженную девушку, лежавшую у него под рукой. Ветер, шевеливший траву в этом убежище, разбудил и молодую женщину, которая проснулась с быстротой юности, но не сделала попытки натянуть куртку поближе к своим длинным белым конечностям. Вместо этого она улыбнулась и оттолкнула его, подползая ближе к мужчине.

«Экко, кара миа , андиамо , Пошли. Мы должны успеть на самолет.

Девушка надулась.

"Прямо сейчас? Я имею в виду, прямо сейчас? †

Это был крайне заброшенный старый акведук, и они не уходили оттуда больше получаса.

Глава 9

Они были в Афинах и Каире. Либо у китайских коммунистов не было базы в Северной Африке, либо они пересматривали свои планы, потому что, несмотря на все поиски, которые Ник делал в камерах хранения багажа в аэропорту, синих пакетов со спрятанными микрофильмами больше не было. Искать синие сумки в самолете было пустой тратой времени. На борту их было около ста пятидесяти, и только в одном из них было то, что искал Ник. Он даже был готов вломиться в гостиничные номера некоторых из своих любимых персонажей, чтобы посмотреть, что у них в сумках, но проблема заключалась в том, что вездесущие синие сумки были настолько удобными вещами, что их владельцы обычно брали их с собой, кладя туда солнцезащитные очки, путеводители и фотопленки.

Ник был вынужден проводить свои дни в холодной комнате Трейси Вандерлейк. Это была, конечно, не неприятная задача. Трейси была милой девушкой, по-видимому, разочарованной нудисткой, и дни и вечера проходили очень приятно, но Нику не терпелось продемонстрировать результаты Вашингтону.

Теперь он в «Лэндровере», который ковылял и рычал по земле с семью людьми и их вещами на борту. Еще два «Лэндровера» ехали впереди них и еще два сзади. Сегодня они пошли на охоту на львов - с камерами, конечно. По крайней мере, пожилой проводник с выпившими глазами на переднем лендровере гарантированно видел животных.

Ник был полусонный. Пекос рассказывал свои обычные истории своей обычной аудитории, Кирби Фэрбенксу. Рыжий даже купил магнитофон, чтобы сохранить истории Пекоса навечно. Сексуальная и привлекательная в охотничьей куртке и шортах Трейси задремала у Ника на плече после ночных усилий. Ник неопределенно посмотрел на ее сочные бедра и дал волю своим мыслям. У него была короткая беседа с Хоуком. Хоук поблагодарил его за пакет с микрофильмом. Суть его сообщения заключалась в том, что со стороны Ника было очень смело и умно обнаружить, как противник делает то, что все знали, что они делают, но он был послан, чтобы положить конец тому, что они делали. Когда Ник думал, что он доберется до этого? Все, что мог сказать Ник, это скоро, сэр. Хоук также отметил, что Ник оставил после себя настоящий беспорядок. Да, этого Ник тоже боялся. Незадолго до того, как связь прервалась, Хоук смягчился.

«Я не хочу тебя огорчать, малыш, но коммунисты, очевидно, узнали о новом договоре по атомным подводным лодкам с Японией, который был совершенно секретным, и у них был шанс расшевелить японских коммунистов, так что может быть, договора не будет».

Некоторые из наших друзей в Пентагоне хотели бы знать, как, черт возьми, Пекин получил все эти данные и что здесь происходит. Может ли быть шпионская брешь? Как я уже сказал, это было долгое и жаркое лето. Давай послушаем тебя снова.

Ник кисло рассмеялся. Хоук знал, как обращаться с людьми. Вас так бесит, что вы говорите ему прислать другого агента, если он решит, что вы облажались. В последнюю минуту он рассказывает вам о своих проблемах. Вы очень взволнованы и хотите бросить телефон, чтобы пойти туда и сделать все возможное для старого доброго AX и мистера Хоука.

— Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное в своих путешествиях, Пекос? — спросил Фэрбенкс, указывая на стоянку, по которой они проезжали.

— Как в Монтане летом, — прорычал Пекос. Он тоже задремал. Его интерес к их окружению возродился, когда колонна «Лэндроверов» была вынуждена остановиться на повороте из-за большого и воинственного вида бизона, стоящего посреди дороги. Между гидами и проводниками состоялась конференция. Проводники не особенно увлекались дрейфом, и, поскольку это была экскурсия с камерой, гидам не разрешалось стрелять, кроме как в целях самообороны. Кричать и стрелять в воздух было бесполезно; казалось, что их задержат до тех пор, пока буйвол не решит двигаться. Ник не возражал. Он был готов задремать и оставить буйвола там до Рождества, или Рамадана, или любого другого праздника, который мог распознать буйвол. Пекос думал иначе. В мгновение ока маленький ветеран выпрыгнул из лендровера и подошел к зверю.

— Я покажу вам, как мы это делаем дома. Никогда не видели, как мы охотимся на быка? †

— Может быть, этот буйвол не бык, — крикнула ему вслед Трейси.

«Не волнуйся, дорогая, просто присмотри за папой».

Пока гиды и проводники стояли в нерешительности, человечек подошел к животному и посмотрел ему прямо в глаза. Буйвол нерешительно фыркнул. Внезапно старик начал прыгать вверх-вниз и кричать. «Давай, давай». Через какое-то время стало уже не так смешно. Буйволу не понравилось поведение Пекоса. Он понюхал, поднял немного пыли и бросился вперед. Пекос умчался в одну сторону, гиды и проводники — в другую. Буйвол бросился на первый «Лэндровер», ударив его в середину, так что тот опрокинулся, и, с легким интересом наблюдая за его движением, поскакал в поле.