Сделано: Удалить файлы. Перебросить отправителя в черный список.
Как прошли выходные?)
Глава 41. Давид
Майя. Майя как бомба с часовым механизмом. От нее можно ожидать порой чего угодно.
Слепой покорности сегодня и неожиданной инициативы завтра.
Она как цветок, который Давид нашел еще совсем бутоном и с каждым шагом она распускалась все сильнее.
Еще несколько дней назад, она даже Давида трогать боялась, шугалась каждого касания, сегодня ласкает себя сама, делая это с опытностью обольстительницы.
Давид понимал, что пропадает и перестал этому сопротивляться. Перестал пытаться противиться чувству, что возникло еще тогда, когда она подняла на него свои большие ясные глаза. Глаза сабы.
Сейчас она трется всем телом об него, так лихо двигает бедрами, как наездница, скачущая галопом по цветочным полям. И он не выдержал.
Скинул ее с себя в это поле, развел стройные ноги в стороны и просто вошел в самый центр ее женственности.
Сразу и на всю длину.
Ее лоно, как родное приняло его член, а губы растянулись в манящей улыбке безумной, когда она сама обхватила ногами его бедра и выгнулась дугой. Открывая взору набухшие, покрасневшие соски, в которые он тут же вгрызся с яростью голодного волчары.
Он скучал по ее телу, скучал по узкой расщелине, в которую так приятно вбиваться без страха сделать больно.
Потому что она приняла его натуру, свою натуру, приняла его жесткость и сама подталкивает его к ней, порой царапая кровь в спину или оттягивая волосы.
— Сильнее, — сдавленно произнесла она и снова сомкнула зубы, боясь издать лишний звук.
Он помог, протолкнул три пальца в рот и трахал, с той же ритмичностью, с которой член толкался в желанное тело. Давид был на грани, но с упоением слышал, как мычит его девочка, как увлекают в неведомые дали влажные звуки внутри ее тела.
И вот еще череда нескольких отбойных, как молот фрикций, грудь что так потрясно сотрясается в такт толчкам и Давид ощущает, как его член сильнее обволакивает женская плоть. Буквально сжимает тисками. Женские тонкие пальчики тянут его за лацканы пиджака и все…
Он отпускает себя и срывается, скользя внутри на полной скорости, чтобы, наконец, взорваться обжигающим внутренности оргазмом.
А потом они долго лежали, на полу, освещенные лунным светом и молчали.
Говорить не хотелось, хотелось просто вдыхать женственный аромат, который не перебьешь ни одними духами.