— Юр, тебе не кажется странным, что Йонас везде?
— Это не странность, а закономерность, — ответил Юра, садясь рядом на диван. Откинулся на спинку и, глядя Володе в глаза, объяснил: — За шесть лет отношений у нас, конечно, появились общие друзья. Он успел познакомиться со всеми моими, а я — с его. Йонас очень общительный, он, — Юра задумался, — не помню слова… Вклинился? Внедрился? Влился в нашу компанию, а я — в его. Ну и знаешь, как бывает: после расставания друзья-то никуда не деваются. Йонас стал частью моей компании, а я — его. Неудивительно за шесть лет, правда? Поэтому тебе кажется, что он везде.
— Да, — задумчиво протянул Володя, — не поспоришь, шесть лет — это долго.
— Не настолько, как может показаться. Мы расходились и сходились, ссорились и мирились. И, кстати, это вовсе не значит, что я был у него один. И тем более не значит, что он был один у меня. — Юра положил голову Володе на плечо. — Я ведь плохой человек, понимаешь? Я эгоистичный, капризный, помешанный, зацикленный на творчестве, со мной тяжело и скучно…
Из всего сказанного Володя зацепился за одну-единственную фразу. «Не значит, что он был у меня один», — мысленно процедил он. Значит, они изменяли друг другу. Юра изменял! Он был с кем-то другим, спал с кем-то другим, когда Йонас — как бы Володя ни ненавидел его, — Юрин парень, ждал его дома. Всё это делал он, тот самый Юра! Тот самый парнишка из «Ласточки», талантливый и хулиганистый, чьи щёки заливались краской, когда Володя касался его руки. Тот, кто плакал под ивой в ночь их расставания, совсем не похожую на этот их последний день. Тот, кто писал ему пылкие, полные любви и тоски письма, высылал брошюры и фотографии, будто безмолвно крича: «Не бойся быть собой, помни меня, люби меня!» Тот Юра, что до сих пор снился ему.
Осознание этого толкнуло бы Володю в пропасть разочарования. Толкнуло «бы» — если бы не одно но. Юра произнёс это так грустно и искренне, что стало понятно: он жалел о своих поступках.
— Я не хочу осуждать вас. — Последнее слово далось Володе с трудом, встав костью поперёк горла — он не произнёс, а выплюнул его. — Юра, пусть вам и было тяжело вместе, но раз уж ты выбрал человека, то он должен быть единственным. Либо будь верным до конца, либо расстанься с ним. Иначе какой смысл вообще состоять в отношениях?
— Смысл такой же, как если бы у нас никого не было. Такая у нас получилась «любовь». Мы были моложе и проще.
Юра обнял его за талию и прижался щекой к шее. Вдыхая запах Юриных волос, Володя закрыл глаза. Ему было одновременно хорошо и больно. Но из-за чего именно больно, не мог понять. Из-за неизбежного расставания? Из-за Юриного прошлого и своего прошлого? Из-за того, что Юрины слова о Йонасе внезапно натолкнули на воспоминания об Игоре, о его изменах?
Всё это было неправильно. Всего того, что случилось с Юрой и Володей за двадцать лет разлуки, не должно было произойти. Знай тогда Володя, как всё обернётся, многое сделал бы по-другому. Если бы знал. Но сделанного не воротишь — ни Володе, ни кому-либо другому. О прошлом можно жалеть, но незачем его бояться. Именно будущее пугало по-настоящему — неизвестностью предстоящего.
— Юр, — шепнул Володя ему в макушку, — а что будет с нами? Что дальше?
— Самолёт. Интернет. Весна, — перечислил Юра. — А летом мы вместе будем в Баварии. Ты ведь приедешь, правда?
Он оторвался от груди Володи, приподнялся. Володя посмотрел в полные надежды глаза и нахмурился.
— Я не могу столько ждать.
— Как будто у тебя есть выбор, — скептически хмыкнул Юра.
— Конечно есть! — воскликнул Володя. — Мы, блин, взрослые люди! Неужели не решим банальную задачу встретиться раньше? Приезжай ко мне. Разбирайся с заказами и приезжай, как только сможешь!
На смену беспросветной грусти пришло воодушевление: ведь правда — их проблема и не проблема вовсе, а временная трудность. Юра задумался. Встал с дивана, принялся мерить шагами кабинет, размышляя вслух:
— У меня два заказа. Один почти готов, там осталось чуть-чуть поколдовать с аранжировкой. Но второй заказ большой, и я к нему даже не приступал. Заказчик сам не знает, чего хочет, а у меня идей как не было, так и нет.
— И как долго ты будешь его писать?
— Закончу к концу марта. Нужно много треков, но, если очень постараюсь, освобожусь раньше.