Володя тоже встал с дивана и заключил Юру в объятия.
— Вот это уже разговор, а то всё «летом да летом», — сказал он, улыбаясь. — Что можно сделать, чтобы ты закончил раньше?
От былой грусти не осталось и следа, и Юра улыбнулся.
— Вернуться к жизни по графику.
— Завтра вернёшься, — сказал Володя, разворачивая и толкая его на диван. — Всё завтра.
Юра неловко плюхнулся и рассмеялся. Его халат, держащийся на одном только поясе, распахнулся — одежды под ним не было. Юра попытался прикрыться, но Володя остановил его. И всё стало так, как должно быть.
По дому разносились звуки бодрого марша, прогоняя тишину. Подхваченный ветром снег бил в окно, тонкое стекло сдерживало холод, оберегая тепло этой комнаты. Серебряные лучи зимнего солнца слабо пробивались сквозь тучи, но с каждой минутой проигрывали всё больше и больше. Наконец мрак вынудил Юру оторваться от Володи и, хотя часы показывали всего полдень, включить лампу. Тёплый жёлтый свет разлился по комнате, озарив десятки лиц, что беззастенчиво пялились на них с фотографий на стенах.
— Я не настаиваю, — произнёс Володя, отдуваясь. — Но мне было бы приятно, если бы ты убрал фотографию Йонаса.
— О твоей ревности будут слагать легенды! — прыснул Юра. — Но мне нравится.
Он вздёрнул бровь, с вызовом уставился на Володю. Но ни одна мышца не дрогнула на его лице, провокация не сработала, и Юра, закатив глаза, повиновался — снял фотографию.
— Ты послушаешь, что я написал для тебя? — спросил он, ложась рядом с Володей.
— Конечно. А давай прямо сейчас послушаем твою музыку?
— Нет уж. Это написано для того, чтобы слушать в одиночестве. Тем более мне будет интересно узнать, понял ли ты мой замысел.
— Какой замысел? Что ты имеешь в виду?
Юра рассмеялся.
— Мои истории, написанные для тебя.
— Музыкой, что ли? — не понял Володя.
Глядя на его недоумевающее лицо, Юра рассмеялся.
— Конечно музыкой! Музыка тоже способна рассказывать истории. Я написал несколько для тебя. Когда приедешь и послушаешь — расскажешь их мне.
Получив такую установку, Володя всерьёз забеспокоился. Что, если он не поймёт, что хотел сказать ему Юра? Что, если вообще не разберётся? Не страшно, если Юра заподозрит его в невежестве, но если вдруг решит, что Володе на самом деле плевать на его творчество?