— Не помню, — пожал плечами Володя.
— Ах да, точно. Под эту я с Козлом танцевала. А не всё ли равно, давай!
— Давай, — улыбнулся Володя, поднимаясь и протягивая ей руку. Едва встал, как в глазах поплыло — алкоголь ударил в голову.
Володя прибавил громкость — грустная мелодия наполнила помещение. Маша положила руки ему на плечи, он — ей на талию, и они неспешно закружились по тесной кухоньке.
Володя вспомнил, как однажды в «Ласточке» на планёрке старшая воспитательница Ольга Леонидовна ругала его, что он не ходит на дискотеку и не танцует с детьми: «Даже если твой отряд в это время спит, ты всё равно вожатый, а вожатый должен танцевать с детьми». Вспомнилось и то, как Юра, сидя рядом на карусели, уговаривал его пойти на дискотеку, а потом, когда добился своего, со злости и ревности швырнул в него яблоко.
Володя вздохнул.
Мелодия лилась, их танец продолжался. На строчках «до конца не простив всё прошедшее мне, ты не спишь, как и я сейчас» Маша остановилась.
— Погоди. — Она взяла полные коньяка рюмки со стола, протянула одну Володе. — Давай выпьем за прощение. Прости меня за то, что я сделала тогда. А я прощу тебя за то, что не любил.
В глазах у неё стояли слёзы. Маша прижалась к нему как ребёнок, положила голову на плечо. Слишком близко, но Володя не стал её отталкивать. Медленно кружась с ней, он смотрел в окно, на двор, на косые солнечные лучи, что пробивались сквозь тучи и стрелами пронзали желтеющую листву яблони. Она была огромная, совсем как та в «Ласточке». Володя заставил себя отвлечься и прислушался к песне, но легче не стало. У него само собой вырвалось:
— Будто про нас с Юрой песня.
— А кстати, что с Юрой? — пробормотала Маша ему в плечо.
— Не знаю, — отрезал Володя. — Не хочу об этом.
— Ладно… — протянула она. — Ох, Володь… скажи мне кто-нибудь тогда, в лагере, что двадцать лет спустя пьяная буду танцевать с тобой на моей кухне, ни за что бы не поверила.
— Видишь, как бывает.
Володе казалось, что музыка окружает их, толкает друг к другу, заставляя сблизиться сильнее. Видимо, и Маша ощутила это, разоткровенничалась:
— Я любила тебя, ты знаешь?
— Знаю. А я хотел только дружить с тобой. И, как видишь, оказался прав — дружба сильнее любви.
— Да уж, она поддерживает, а не мучает.
— Прости за то, что не смог ответить тебе взаимностью, — негромко сказал Володя. — Я хотел, чтобы тебе было легче, но даже сейчас не знаю, как бы мог помочь тогда.
— Не извиняйся. Я тогда чуть не разрушила тебе жизнь.