— Скажи, в том, что вы так разошлись, я не виновата? — Маша стиснула его руки в своих. — Я ведь вмешалась однажды, так, может быть…
— Нет. Виноват в этом я. Хотел его уберечь от себя, от своей участи.
Маша отпрянула, откинулась на спинку стула, посмотрела на него серьёзно, сложила руки на груди.
— Не нашёл тогда, значит, найдём сейчас! Чем он может сейчас заниматься, ты знаешь?
— Нет, да и откуда? Все мосты уже давно сожжены.
— Тогда он занимался музыкой, может, продолжает до сих пор?
— Может быть… — нахмурился Володя. — Почему ты так настойчиво интересуешься?
— Мне кажется… это маловероятно, но вдруг это Юра… вдруг… — Маша встала и принялась ходить по кухне кругами. — Недавно я видела одну афишу у филармонии. Я просто проходила мимо, особо не вглядывалась, но мне запомнилось, что там было написано, будто скоро выступит какой-то дирижёр Конев. На имя не обратила внимания, откуда приедет — тоже не знаю. Но вдруг это он?!
Володя не принял эту новость всерьёз. Он был твёрдо уверен и попросту не мог вообразить, что сказанное Машей — правда. «Нет, — думал Володя, — это либо какая-то выдумка, либо полуправда». Маша аж светилась от радости, сообщая ему эту новость, и Володя решил: она так сильно хочет порадовать его, что сама себя убедила, что приезжает Юра. Когда на самом деле либо это была афиша не концерта, а фильма, либо фамилия была не Конев, а какой-нибудь Канёв, либо, что… Да что угодно, но это не Юра.
Но свою теорию он не стал озвучивать вслух, не стал даже спорить.
— Нет, Юра же пианист. Тем более Конев — не самая редкая фамилия. Мало ли сколько существует на свете музыкантов Коневых, Коневых строителей, реализаторов…
— А ты узнай! — Она протянула ему телефонный справочник. — Вот позвони в филармонию, она через час откроется…
— Нет, даже не уговаривай. — Володя отвернулся к окну. — Не вселяй ненужных надежд.
— Чего ты так сразу в штыки? Зачем надеяться — ты просто проверь!
— Маша, я не хочу проверять! — Отрезал он и встал. Эта тема оказалась для него не просто неприятна, а даже болезненна.
Этот разговор, Маша, её кухня, серый день за окном в один миг стали противны настолько, что Володя решил как можно скорее уйти отсюда. Маша тоже поднялась со стула, встала в дверях кухни, посмотрела на него снизу вверх.
— Почему? Я не понимаю — объясни!
— Если я хотя бы на одну минуту допущу такую возможность, то стану надеяться. А если ты ошиблась и надежды не оправдаются, мне будет больно, понимаешь? Больно! Достаточно хорошо объяснил?
Настроение мигом упало ниже плинтуса. Володя взглянул на часы. Маша оказалась права: филармония действительно откроется через час. Но Володя и правда не собирался туда звонить.
— Я пойду, — сказал он, отодвигая Машу от двери.