Они с Темкой переглядываются почти заговорщицки и немного виновато. У них сегодня другие планы, эти планы исключают и прятки, и самого Лёху. Сегодня Тёмка обещал проводить Мирославу домой, обещал с этаким небрежным равнодушием, вроде как между делом, но она знает, как ему хочется ее проводить. И она знает, как ей хочется, чтобы он погладил ее по щеке своими длинными пальцами. Вот такие у них планы на сегодняшний вечер. Какие уж тут прятки?!
– Можно? – Тёмка обходит мольберт, смотрит на свой портрет поверх ее плеча. – Я заберу это себе, да?
Он заберет это себе, а ей подарит сонату, сыграет специально для нее, или выстучит ритм пальцами, или насвистит. У него так ловко получается насвистывать мелодии.
– Забирай. – Мирослава пожимает плечами, словно ей все равно, хотя на самом деле ей приятно. Для себя она нарисует его портрет по памяти. По памяти она рисует так же хорошо, как Тёмка отбивает ритм, а Лёха бегает.
– …Вы вспомнили? – А этот голос уже не из прошлого, а из настоящего.
Как она вообще могла такое забыть?
– Да. Кажется, да! – Мирослава погладила Темкин портрет с той же нежностью, с которой он сам гладил свою скрипку. – Исаак Моисеевич, это ведь вы подарили ему скрипку?
– Я. – Он улыбнулся одновременно радостной и грустной улыбкой. – Мастеровой инструмент конца девятнадцатого века. Скрипка была ему нужнее, чем мне, а мне думалось, что хоть так получится внести свою лепту.
– Толкнуть колыбель в правильном направлении. Я понимаю. Амалия Ивановна подарила мне чудесный набор для пленэра.
– Она тоже хотела толкнуть колыбель. – Исаак Моисеевич грустно улыбнулся.
– Где он сейчас? – Это был важный вопрос. Пожалуй, самый важный на сегодня. – Где, Артем? Где его скрипка?
Исаак Моисеевич посмотрел на нее как-то странно, то ли с жалостью, то ли с недоумением. От этого взгляда вдруг сделалось физически больно, словно она спросила что-то очень стыдное, проявила себя с самой дурной стороны.
– Он навещал меня несколько месяцев назад. Вот точно так же, как вы сегодня, заглянул на огонек.
– Он в Чернокаменске? Не могли бы вы дать мне его адрес? – Плевать на неловкость и все эти странности! Она только что вспомнила, что у нее был еще одни друг. Больше, чем друг!
– К сожалению… – Исаак Моисеевич покачал головой. – Артём не оставил мне своих координат.
Ничего-ничего! У нее есть его имя и фамилия! Не так уж много в мире скрипачей по имени Артём Морозов! Пусть у него отняли гениальность, но скрипку ведь не отняли. Она найдет его сама. Для начала просто найдет, а уже потом решит, как быть дальше.
Мирослава уже собиралась уходить, когда Исаак Моисеевич заметил выглядывающий из ее сумки альбом.
– Раритетная вещь, – сказал с улыбкой. – Весь тираж был раскуплен еще год назад.
– Это подарок. – Мирослава взяла альбом в руки. – Говорят, тут очень много интересных фотографий и фактов о Чернокаменске.
– Не сомневаюсь! – Исаак Моисеевич продолжал улыбаться. – И я горжусь тем, что внес свою лепту в создание этой книги. Да-да, часть фотоснимков в альбоме авторства вашего покорного слуги. Фотосъемка была и остается моим маленьким хобби. Если бы снимки не были подписаны, я бы предложил вам угадать, которые из них мои.