На сей раз уже Лёха тащил ее за собой на буксире. Он тащил, а она упиралась и все время оглядывалась, задирала голову, чтобы рассмотреть хоть что-то. Ничего! Примерещилось! Показалось! Пора начинать пить таблетки, чтобы не мерещилось и не казалось! Чтобы никто не тянулся из темноты! Чтобы свести к минимуму риск вздыбливания и зомбовения! Вот так!
Лёха снизил скорость только тогда, когда они были уже на приличном расстоянии от башни. Остановился, тяжко выдохнул. Мирослава тоже выдохнула. Когда-то ее учили, что страх и боль можно «продышать». Вот она и дышала. Только что-то не особо помогало. Сердце колотилось, поджилки тряслись. Хорошо хоть волосы больше не пытались вздыбиться.
– Мы ей не интересны, но она злится, – заговорил вдруг Лёха.
– Кому? Кто?
– Хозяйка свечей. Мы были ей нужны, пока были детьми, а сейчас мешаем, путаемся под ногами.
– А зачем мы ей были нужны детьми? – Наверное, ей удалось-таки «продышать» страх, потому что теперь она начала наконец ощущать холод и сырость сентябрьской ночи.
– Сначала чтобы с нами играть.
– А потом?
– А потом, чтобы превратить в светочей. Из взрослого светоч не сделаешь. – Он взъерошил свои волосы, потом добавил: – Наверное.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я не знаю, я вспоминаю, Мира. А ты разве не вспоминаешь?
Она покачала головой. Ничего она не вспоминает! Даже то, что и нелишним было бы вспомнить! Вот такая засада! А Лёху нужно обязательно показать хорошему неврологу. Может быть, как-то можно подлечить его головные боли? Вот он снова морщится и трет затылок, то место с вмятиной… Решено! Она так и сделает! В Чернокаменске им ловить нечего, поедут сразу в Пермь! Лехе нужен невролог, а ей – психолог. Если не психиатр…
Мирослава дождалась, пока дыхание выровняется, а потом решительно сказала:
– Пойдем! – И взяла Лёху за руку, чтобы не убежал, словно он был одним из ее воспитанников. – Ты где живешь?
А ведь и в самом деле, где он сейчас живет? Почему бродит ночью по территории, а не спит в своей кровати?
– Я там же, где и раньше, в сторожке. – Он неопределенно махнул рукой, а потом спросил: – А ты?
– А я там. – Мирослава кивнула в сторону главного здания. – Давай я тебя провожу!
– Нет! – Лёха помотал головой. – Еще чего! Ты девочка, я мальчик. Я должен провожать. А потом я побегу. Я очень быстро бегаю. – Он улыбнулся, будто вспомнил что-то очень приятное.
– Я помню, Леша. – Мирослава тоже улыбнулась. – Ты и меня научил.
Как, оказывается, хорошо, когда можно вспомнить. Пусть такую вот мелочь, но все же! Словно бы все ее детство без ее ведома запихнули в комнату ментального хлама, а теперь разрешили приоткрыть дверцу.