— Тебе, может, и хорошо, а у меня по ногам лягушки скачут…
В окопе и вправду прыгало несколько угодивших в неволю лягушат, которых Еруте принялась сейчас ловить и выбрасывать наружу.
— Что ты делаешь? — крикнул я. — А ну пригнись, вот-вот бомба раскалится!
— Да ну вас, трусы несчастные… Почему Юлюс не боится?
— Это кто трус? Я?! — такого оскорбления не спустил бы ни один пастух. — Да если хочешь, я могу встать и вообще вылезти…
И я бы, конечно, вылез, если бы вовремя не вспомнил наказ Юлюса «трястись или под кусты нестись» вместе с остальными. А пока что это делал один Дамийонас.
— Чего она не взрывается? — бормотал он. — Чего так долго раскаляется?
— Бомбы ведь всякие бывают, — принялся втолковывать ему я. — Может, эта — замедленного действия. Зато уж как шарахнет, так шарахнет… Такую ямищу сделает — с погреб величиной, сможем там картошку хранить.
— Как бы нас не пришлось хоронить…
— А вдруг огонь погас? — забеспокоилась и Еруте.
В кустах послышалось блеянье. Видно, Юлюс решил освободить и овец. Но тут Дамийонас заволновался еще больше.
— Эй, Юлюс! — закричал он из окопа. — Юлюс, ты где? А моих овец не заденет случайно?!
Высунув голову, он увидел, что Юлюс как раз возится около его стада.
— Что он там делает? — недоуменно спросил Дамийонас. — Моих овец ловит!
— Где? — высунула нос и смахивающая на ласточку Еруте. — Наверно, он хочет их от костра отогнать. Юлюс, берегись! — крикнула она. — Юлюс, ложись, не валяй дурака!
— Сядь… — дернул я ее за ногу. — Юлюс сам знает, что делает…
Она еще раз обозвала меня трусом, зато для Юлюса на похвалы не поскупилась. (Так вот почему он, чертяка, не сказал Еруте, что там огнетушитель, а не бомба! Ведь мы могли бы договориться, что он бросит «бомбу» в костер, а я ее потом оттуда вытащу. Как-никак мы с ним друзья, оба парни хоть куда…)
Наконец Юлюс появился — разгоряченный, повеселевший. Значит, все идет как задумано.
— Что делать будем, а? Не взрывается, зараза…
— Куда это ты моих овец отогнал? — поинтересовался Дамийонас.