Брэд Диркс исследовал главный монетный двор России в Ленинграде. Что не знал никто, кроме Брэда, так это то, что у русских на Монетном дворе был большой запас золота. Он лежал там как постоянный резерв. Поскольку специальностью Брэда было знание иностранных языков, ему не составило труда убедить одну из крупнейших в Саудовской Аравии банд контрабанды золота, что это золото можно оттуда похттить. Его можно было использовать где угодно, например на Ближнем Востоке, который в то время был на грани того, что позже назовут Шестидневной войной. Золото было украдено и увезено, а гнев Кремля был слышен даже в Мехико, где Брэд Диркс был в коротком отпуске. Если потеря золота и шокировала русских, то это ничто по сравнению с шоком, который они испытали, когда Насер позже использовал то же золото для покупки самолетов МиГ и другого оружия у россиян. Был отдан общий приказ убить Брэда Диркса. Приказ поступил прямо из Кремля. Но Брэд был крепким. Он мог поднять над головой полный бочонок. У него не было никакого оружия, кроме рук, которые были так же смертоносны, как любое оружие. Однажды он выхватил пистолет у вражеского агентаа и засунул его ему в рот с такой силой, что ствол вышел у шеи. Во время драки с шестью китайскими коммунистами он схватил одного китайца за лодыжку и использовал его как бейсбольную биту. С таким противником русский агент, пытающийся его устранить, должен был бы быть еще более жестким или более сильным.
Но убили Брэда примерно через год. Кремль предложил за это высокое положение в государстве плюс сундук, полный медалей. Кремль хотел, чтобы голова Брэда Диркса была доставлена в Москву. Первые три месяца после объявления награды головы катились в Кремль, как шишки. Но это были головы русских агентов, которые пытались убить Брэда.
Чтобы поймать его, понадобился целый отряд советских агентов. Они сделали это так, как ковбои загоняют мустангов. Один человек следовал за ним до тех пор, пока он не уставал или не задыхался, а затем новый человек брал его на себя и продолжал погоню. Оглядываться через плечо и отбиваться в течение года может стать очень утомительно. Когда он начал уставать, на него надавили. Они нашли его в испанских Пиренеях. Они преследовали его, пока ему не пришлось повернуться, чтобы дать отпор. Они окружили его. Снайпер прострелил ему левую лопатку со ста пятидесяти ярдов, когда Брэд бежал по небольшой долине. Он нашел место для ночлега, и люди там предали его. Когда он внезапно очнулся, то увидел, как у его шеи сверкнул мачете. Он бросился в сторону, но недостаточно быстро, чтобы спасти правую руку; она была отрублена чуть выше локтя. Его руки теперь были бесполезны. Тем не менее, ему удалось убить мужчину с мачете ногами и выбежать из дома в горы. Через два дня его нашли полумертвым. Из девятнадцати или двадцати начавших охоту русских агентов осталось всего пятеро. Брэд не мог ни стоять, ни ползти, но у него все еще были мозги. Они работали достаточно, чтобы сообразить толкнуть валун, пока он не покатился вниз с горы, убив трех из оставшихся пяти офицеров. Но потом это случилось и с ним — двое других продолжали стрелять, приближаясь к нему, и двенадцатая пуля убила Брэда Диркса.
Пост, предложенная Кремлем, была очень важным, должность, которую жаждали оба оставшихся агента, могла быть занята только одним из них. Они поссорились из-за головы Брэда Диркса, а потом решили разделить ее. Каждый вернулся в Кремль со своим мешком, в котором лежал кусок головы Брэда Диркса. Но там посмеялись, потому что на черепе не хватило плоти, чтобы его опознать. Кремль не поверил, что это был Брэд Диркс. Этих двух русских агентов судили за мошенничество и отправили в Сибирь, где они умерли в течение года. И призрак Брэда Диркса смеялся над ними.
В списке убитых агентов, находящемся в штаб-квартире AX, ни одно имя не стоит выше имени Брэда Диркса.
Я не знал, смогу ли я сражаться в стиле Брэда Диркса. Насколько мне известно, было два офицера, которым было приказано расправиться со мной. Я должен был убить их. Я был уверен, что смогу выяснить, не прячутся ли вокруг другие убийцы.
Я налил еще рюмку, закурил и стал думать. Двое русских говорили о некоем Чэнкоу, которого скоро убьют, потому что агенты уже узнали то, что им от него было нужно...
Через час мой стакан был пуст, и я дремал, когда снова замигала красная лампочка. Я не знал, как долго она мерцала, прежде чем увидел это. Я вскочил и посмотрел через объектив.
Этот человек был один, и он вошел через окно. Занавески все еще двигались взад-вперед. Я не мог выключить красный свет, потому что каждый раз, когда я это делал, шторки разлетались и перерезали луч. Но сомнений в том, кто этот человек, не было. Он был высоким. Он был стройным. И он был азиатом.
Когда я увидел его, он высоко поднял кинжал и пошел к кровати. Как только он понял, что кровать пуста, он медленно опустил кинжал. Он плавными кошачьими движениями прокрался вокруг кровати и пошел в ванную. Он снова держал кинжал наготове. Он открыл дверь и вошел внутрь. Потом вернулся в спальню. Он начал с ящиков, но и вполовину не так тщательно, как это делали русские агенты. Он обыскал одежду в шкафу, быстро ощупал место под матрасом.
Это был человек, за которым я должен был следовать. Он был ключом ко всему плану. Он сделал фотографии планов базы. Он знал все ответы на мои вопросы.
Если он вошел через окно, то, должно быть, воспользовался пожарной лестницей. Он преследовал меня все это время? Возможно, он также знал о том, что я маскировался под Джона Энтони.
Он искал быстро. Он встал у изножья кровати и огляделся. Мне стало интересно, не искал ли он того же, что и русские. Пока он стоял там, я внимательно посмотрел на него. На нем была рубашка с открытым воротом и свободные брюки. Его тело было таким худым, что одежда, казалось, висела на нем, как на вешалке. У него было широкое плоское лицо с раскосыми глазами и почти плоским носом. Его прямые черные волосы падали глубоко на глаза. Только когда он повернулся к окну, я увидел шрам. Он был всего на дюйм или два в длину, но настолько глубок, что его левый глаз был почти закрыт. Кожа вокруг шрама втянулась, как бы разбитое пулей. Я подумал, не ослеп ли он на этот глаз. Прежде чем он добрался до окна, он снова заглянул в комнату. Его раскосые глаза сфокусировались на соединительной двери. Я инстинктивно отпрыгнул назад. Поскольку я мог так хорошо видеть через этот широкоугольный объектив, мне было трудно представить, что кто-то в другой комнате тоже не может видеть тебя. У меня было ощущение, что межкомнатная дверь сделана из стекла. Но инстинкт был подавлен. Я знал, что он не мог видеть меня через мой объектив. Если бы он приблизился, то мог бы увидеть кусок стекла размером с ноготь мизинца в двери, но он стоял у окна.
Он начал вылезать. Я должен был действовать. Он закрыл за собой окно, и его шаги по деревянной лестнице звучали мягко. Я отошел от смежной двери и подошел к своему окну. Он был на два этажа ниже меня и двигался плавными, скользящими шагами. Если бы я подождал, пока он не окажется почти в переулке, я все еще мог бы следить за ним. Лестница была такой шаткой, что он, вероятно, почувствовал бы это, если бы я попытался следовать за ним, пока он не спустился вниз.
Я открыл окно, когда увидел, как он прошел первый этаж. Я вышел из окна и поставил ногу на ступеньку. Что-то заставило меня оглянуться назад в моей комнате. Вспыхнул красный свет. У меня был еще один посетитель.
Глава 8
Я быстро вернулся в комнату и подошел к объективу. Моей новой гостьей была Марлен.
Она закрыла дверь. Когда она огляделась, она спрятало что-то похожее на ключ. Я подумал, что она, должно быть, либо украла его, либо получила от человека за прилавком.
Я знал, азиат уже достиг переулка и, вероятно, направляется на другой конец Парижа. Я не мог уже следовать за ним. Все, на что я мог надеяться, это то, что я смогу поймать его позже.
Я хотел посмотреть, станет ли Марлен похожа на остальных. Но когда я посмотрел, я почувствовал восхищение. Марлен заглянула в ванную, потом села у изножья кровати и закурила. Она огляделась, словно ища пепельницу. На тумбочках по обеим сторонам кровати стояли две, но она не могла дотянуться до них со своего места.
ebooksa