– Да?
– Не уходи. Мне страшно! – призналась я, переходя на «ты».
Мартин развернулся и сел рядом, погладив меня по щеке.
– Не уйду. Кажется, здесь должно раскладываться кресло.
Мартин подергал кресло. Через несколько попыток ему удалось разложить его. Отец улегся. Я слышала его спокойное дыхание и чувствовала себя значительно легче.
Зазвонил его телефон. Мартин сразу скинул звонок, переведя телефон на беззвучный режим.
– Это Анна?
– Мне не хотелось бы расстраивать тебя разговорами о ней. Но да, это была она, – Мартин вздохнул. – Раньше мне льстила ее собственническая любовь, когда ты для другого человека – центр мира. Но иногда доходит до абсурда. Она видит угрозу во всем, в том числе и в тебе.
– Как вы познакомились?
– Анна была красавицей. Я встретил ее на одной вечеринке, между нами, как говорят, проскользнула искра. Мы начали встречаться.
– Наверное, очень удачно повстречались, если до сих пор вместе.
– Не совсем. Иногда было непросто. К тому же мои родители были против.
– Почему?
– Почему? У родителей был бизнес, фамилии и связи. Не тех масштабов, как у меня сейчас, но представители среднего класса тем и отличаются, что некоторые из них сразу же задирают свой нос. Так и мои родители. На какой ступени стоял Мартин Пирсман из Нью-Йорка, и на какой ступеньке – Анна Джейн из крохотного городка Моррис Плейнс на пять с половиной тысяч жителей?
Мартин вздохнул.
– Давай поспим? В следующий раз не поступай опрометчиво. Просто скажи мне, что тебя тревожит. Мы вместе попытаемся решить эту проблему.
– Договорились. Спокойной ночи, па.
– Спокойной ночи, Кэс.
Самое ужасно в потере близкого человека – это необходимость жить дальше так, словно ничего не произошло.
Мама больше никогда не пожелает мне доброго утра и не предложит прогуляться за покупками. Ее больше не было, а я осталась. Стою перед зеркалом и разглядываю себя, понимая, что надо заставить себя делать шаги вперед.