Неправильный брат

Я пропустила несколько занятий на курсах, мне пришлось наверстывать упущенное. Я заставляла себя вникать в тонкости ремесла фотографа.

А еще через три дня, оказывается, день рождения у моего отца.

Я судорожно пыталась придумать, что ему подарить.

На ум не приходило ничего, так что я решила просто подарить ему фотографию. Ту самую, сделанную мной первой. На удивление, фотография получилось неплохой. У отца на фото невероятно лучистые глаза. Я завернула рамку с фотографией в бумагу и вручила перед торжеством, выкроив минутку перед походом в роскошный ресторан.

– С днем рождения, па! – я поцеловала отца, обняв его.

– Кажется, я знаю, что там.

Отец нетерпеливо сорвал упаковку, как ребенок, ждущий утра после рождества, чтобы открыть подарки.

– Первая, но не последняя? – улыбнулся отец, разглядывая фотографию.

– Да.

– Мне кажется, ты смухлевала, обработав фото. Ты скинула мне лет пять, не меньше!

– Нет. Просто улыбка делает нас всех лучше, чем мы есть! – просто ответила я.

Праздник в ресторане был поставлен на широкую ногу. Анна и Мартин блистали. Среди гостей я увидела и Александра Нейтана. Кажется, среди толпы собравшихся промелькнули и непокорные вихры Роба, но я не уверена, что это мне просто не показалось.

Отца поздравляли долго и пышно. Все-таки, он был не последним человеком. Избавившись от толпы желающих выразить свое почтение, отец подошел ко мне. Музыканты, играющие живую музыку, как раз начали исполнять медленную, красивую мелодию.

– Потанцуешь со своим стариком? – улыбнулся Мартин.

– Мне кажется, что ты преувеличиваешь. По крайней мере, я вижу, как женщины смотрят на тебя. Выглядишь отлично!

Я вложила свою руку в ладонь отца. Он легко увлек меня в танец.

– Надеюсь, что я не отдавлю тебе ноги, па.

– Даже если отдавишь, то ничего страшного в этом нет. Потоптаться по начищенным туфлям папаши пару раз за девятнадцать лет – это не так уж много. Роб, например, в детстве, как мне казалось, отколотил все внутренности, когда запрыгивал на меня с разбегу.

Мартин поискал глазами Роберта среди собравшихся и покачал головой.

– Неуловимый, черт побери. Кажется, только что я видел его и уже потерял. Неисправимый, как бы я ни бился.