– Я сказал, садись.
Бекетт посмотрел на меня, и, поскольку мне не хотелось ссориться и с ним, я натянул кепку пониже на лоб и отошел от них обоих. Дойдя до блиндажа, я бросил перчатку на землю и опустился на скамейку рядом с Коулом, который сидел с пластиковым пакетом со льдом на плече. Он ничего не сказал, когда игра снова началась, что меня разозлило.
– Что? – сердито сказал я.
Коул посмотрел на меня.
– Я ничего не говорил.
– Парень был в отключке, – заявил я, как будто Коул спорил со мной.
– Хорошо.
– Этот судья – полный дурак.
Молчание.
– Что, ты не согласен со мной?
– Я не знаю, идиот этот парень или нет. Но я знаю, что моя дочь на трибунах смотрит эту игру.
– Извини, – пробормотал я, впервые чувствуя себя виноватым.
Мы смотрели, как «Мавс» забили еще два мяча, а наши с трудом дотянули до двух аутов.
– Сегодня мы дерьмово играем, – вздохнул Коул, качая головой.
– Нам просто не идет в руки мяч. Судейство было против нас всю игру, – настаивал я.
– Может быть. Но мы тоже делаем много ошибок. Мы просто не в ударе.
– Да уж. – Наблюдая за тем, как Моретти провалил легкий бросок на первую, я покачал головой.
– Может, ты и прав. Я знаю, что сегодня не в ударе.
Коул поправил пакет на плече.
– Я слышал, что Блэр вчера уехала из города.