– Что она сказала? – спросил я и тут же пожалел об этом. – Неважно. Я не хочу знать.
– Она назвала тебя настоящим мужчиной. Она сказала, что восхищается твоей трудовой этикой, честностью и преданностью папиному наследию.
– Я же сказал, что не хочу знать, – огрызнулся я.
– Она упомянула о твоей храбрости, о том, что ты служил своей стране. Она не слышала о твоей «Серебряной звезде», но не волнуйся, я ей об этом рассказала.
Я тяжело дышал, мои ноздри раздувались.
– А потом было что-то про твои голубые глаза, или, может быть, про твои большие руки или мускулы – не знаю, мне было очень противно, и я заставила ее замолчать.
– Могу я заставить тебя замолчать?
– Я хочу сказать, – продолжила Шайенн, – что эта женщина хочет быть с тобой, Грифф. Очень, очень, очень хочет быть с тобой.
– Ну, мне жаль, но это невозможно.
Она уставилась на меня, сделала глоток пива и вздохнула.
– Я не собиралась этого делать, но ладно.
– Что делать?
– Я знаю о запчастях.
– Каких запчастях? – спросил я, хотя понимал, о чем она.
– Запчасти для ее машины, которые пришли более чем за неделю до того, как вы с ребятами их установили.
В ярости я допил свое пиво и открыл еще одно.
– Чертов МакИнтайр. Он сказал Эмили?
– Ага.
Я покачал головой.
– Клянусь богом, в этом городе нет никакой личной жизни.