Нити магии

– Спасибо тебе, – хрипло выговаривает он, краснея и рассеянно ощупывая то место, которого только что касались мои пальцы.

Чувствуя трепет внутри, я плотнее заворачиваюсь в мягкий плед. Лильян ровно дышит рядом со мной, а в печке потрескивает огонь.

– Может быть, так и можно исцелить Фирн, – бормочу я.

– Чем именно? – спрашивает Якоб, на его губах играет улыбка. Мы все трое лежим под потолочным окном, под снегом и звездами, и хотя существует тысяча причин тому, почему мы не должны этого делать, но мне очень хочется, чтобы сейчас он перегнулся через спящую Лильян и поцеловал меня.

– Хюгге, – тихо отвечаю я и думаю об Ингрид. О том, как она, закрыв глаза, постукивала себя пальцами по груди и улыбалась, когда теплое довольство струилось сквозь нее, зарождаясь внутри.

* * *

За три дня до Нового года Якоб собирается в столицу, чтобы встретиться с доктором Хольмом, и Лильян забирается в повозку вместе с ним, чтобы выполнить в городе поручения Нины. Якоб поднимает руку, прощаясь со мной, а в другой держит сборник своих идей, который я переплела сегодня утром. Лильян останавливается и оглядывается через плечо, и я чувствую в воздухе какое-то движение. У меня возникает ощущение, будто то, что мы начали, вот-вот изменит все.

А потом они оба уезжают.

После праздника дом пустеет. Филипп возвращается на юг, и, хотя он должен приехать на празднование Нового года, я надеюсь, что после этого мы не увидим его еще несколько месяцев. Когда его карета наконец отъезжает и налипший снег осыпается с ее колес, мне кажется, будто я наконец-то могу вздохнуть свободно. Айви уезжает последней сегодня утром и, одолжив одну из лошадей Вестергардов, сейчас оседлывает ее на конюшне. Она собирается вернуться через несколько дней, чтобы справить Новый год здесь. Я расправляю свой передник, не в силах отделаться от беспокойства, которое сплетается у меня в груди, словно паутина.

Пора подойти к Хелене с вопросом касательно красных камней.

Я направляюсь к ее комнате, держа кожаную папку с набросками, сделанными Лильян. «Здесь важно правильно представить идею и держаться уверенно», – сказала она вчера вечером, расцвечивая рисунок на бумаге алыми и багряными брызгами.

«Лучше бы это сделала ты, – ответила я ей. – У тебя это лучше получается, чем у меня»,

«Ты справишься, Марит», – заверила она.

Я медлю перед дверью Хелены, еще раз расправляю передник и поднимаю руку, чтобы постучаться.

– Госпожа Вестергард? – негромко спрашиваю я.

Ответом мне служит лишь молчание. Но потом дверь резко распахивается, заставляя меня отскочить назад.

– Она отправилась на прогулку, – говорит Лара, вся испачканная сажей, так как, видимо, чистила камин в комнате Хелены. – Сегодня с утра.

На ее щеке черный мазок, а в руках она держит метелку из перьев.

– Ева тоже ушла с ней? – спрашиваю я, поворачиваясь к комнате напротив, и мое сердце подпрыгивает при мысли, что есть шанс провести несколько минут наедине с Евой.

– Не знаю точно… – начинает Лара, но тут входная дверь на нижнем этаже распахивается с яростным скрежетом.

Кто-то вваливается в дом в сопровождении снежного вихря.