Чем ближе они подходили к нему, тем сильнее становилась тревога Александры и тем больше она укреплялась в мысли, что им вообще не стоило пускаться в это сомнительное путешествие. Конечно, помянуть подругу в десятую годовщину ее смерти – дело благородное, но они наверняка поступили бы разумнее, если бы каждый сделал это в стенах собственного дома. Те трагические события были все еще слишком свежи в памяти, и многое оставалось неясным, хотя формально дело и было закрыто. А самым удивительным было то, насколько несгибаемым оказался Дагур, несмотря ни на что. Если уж кому и до́лжно было склониться под гнетом воспоминаний, так это ему, но как раз ему каким-то чудом и удалось удержаться на плаву. И все же Александре передалось его волнение, когда Клара заговорила о призраках. Теперь, в преддверии нового погожего дня, вся эта история казалась совершенно абсурдной, а ночные события – давно минувшими.
– Бенни, – заговорил Дагур тихо, но решительно.
Никакой реакции не последовало.
– Бенни, что ты здесь делаешь?
Вздрогнув, Бенедикт открыл глаза, и на короткое мгновение Александра испугалась, что он, неудачно повернувшись, сорвется с обрыва.
– Вы не спите? – с удивлением спросил он. – Оба?
Дагур повторил вопрос:
– Что ты здесь делаешь?
– Мне не спалось, вот я и пришел сюда – это мое любимое место на острове. Мне и раньше нравилось бывать здесь по ночам. Я, видимо, задремал, сам того не ожидая, – надышался морским воздухом. Это ощущение, что можно вот так взять и исчезнуть, просто потрясающее. Будто время остановилось. – Он улыбнулся.
– Бенни, случилось кое-что не совсем обычное, – продолжил Дагур.
Александра в разговор не вмешивалась, по крайней мере пока. Отношения с Бенни у нее были не такими близкими, как с Дагуром.
– Нас разбудила Клара, – сказал Дагур. – Ей приснилась какая-то нелепица, и она устроила истерику, но потом снова уснула. Ну а нам с Александрой было уже не до сна.
Бенни переводил глаза с Дагура на Александру. Его взгляд явно говорил о том, что он обо всем догадался: дело совсем не в том, что Александре «не до сна», она просто не захотела упускать возможность совершить романтическую прогулку с человеком, в которого когда-то была влюблена. Кроме того, ей, вероятно, было тяжело оставаться наедине с Кларой после случившегося.
19
Хюльда Херманнсдоуттир сидела в своем кабинете. Прошло несколько месяцев после ее поездки в Соединенные Штаты, и жизнь снова покатилась по накатанной колее.
Хюльда проснулась с головной болью. Когда зазвонил будильник, ее тело просто взбунтовалось, требуя еще поспать. Поднявшись с постели, она чувствовала себя совершенно разбитой; это ощущение в течение дня постепенно ослабевало, но полностью так и не исчезло. Времени было почти пять, и Хюльда с нетерпением ждала, когда ее смена наконец закончится. Она работала как пчела и до смерти Диммы, а уж после и вовсе ушла в работу с головой. В этом году исполнялось десять лет с тех пор, как Димма лишила себя жизни, – девочке было всего тринадцать. А восемь лет назад остановилось сердце Йоуна. С того времени Хюльда жила одна, работая целый день – часто до глубокой ночи, а выходные проводила по возможности в горных походах. Она пыталась забыть.
Десять лет прошло и с тех пор, как она уступила Лидуру в их соперничестве за более высокую должность на службе. Хотя и соперничеством-то это вряд ли можно назвать, ведь изначально было ясно, что ей этой должности не видать как своих ушей, несмотря на то что и способностей, и опыта у нее в разы больше. В те годы было немыслимо, чтобы женщины занимали в полиции руководящие посты. А вот Лидур уверенно продвигался вверх по служебной лестнице, получая то, что хотел, в то время как Хюльде каждый шаг стоил больших трудов. Лидур, сменив старика Снорри, оказался чуть ли не на самом верху «пищевой цепочки». И это означало, что теперь он непосредственный начальник Хюльды. За последние десять лет ее повысили лишь однажды, и на данный момент у нее было всего двое подчиненных и почти никакой надежды, что ее карьера пойдет в гору, хотя ей еще не исполнилось и пятидесяти.
Хуже всего было то, что Лидур являлся настоящим профи и в полной мере владел искусством достижения успеха, не забывая нахваливать себя за каждую удачно проведенную операцию. Но некоторые уловки из тех, что он использовал в работе, вызывали у Хюльды неприязнь – он казался ей скользким типом, ни на йоту не заслуживающим доверия.
С годами работа самой Хюльды становилась все более профильной, и теперь она занималась почти исключительно расследованием тяжких преступлений, связанных с насилием, включая случаи необъяснимой смерти, хотя они были довольно редкими. Хюльда не сомневалась, что справляется со своей работой наилучшим образом. Вероятно, это происходило благодаря ее способности отстраняться от всего постороннего и полностью концентрироваться на профессиональных обязанностях. По сути, только своей работой она и жила. Дом на Аульфтанесе – их прекрасный дом, несмотря на мрачную тень, которая над ним нависла, – сгинул вместе с Йоуном. Его пришлось продать, чтобы рассчитаться с долгами, и теперь Хюльда жила совсем одна в крошечной квартирке в старом доме на задворках.
В очередной раз ей выпало выйти на работу в выходные. Была суббота, и в обычных обстоятельствах она бы воспользовалась возможностью и уехала из города – отправилась бы в поход по горам для поддержания формы. Чаще она совершала горные переходы одна, но иногда присоединялась к группам, хотя знакомства, которые она заводила подобным образом, редко перерастали в более крепкие отношения, – на это ее инициативы уже не хватало. Целых восемь лет Хюльда жила в одиночестве – с тех самых пор, как не стало Йоуна, – и, как это ни печально, уже привыкла к такому положению вещей. Ее жизнь настолько устоялась, что она даже и не помышляла о том, чтобы начать новые отношения.