У меня одно сердце сейчас в груди барабанит так, что его с улицы должно быть слышно.
Жизнь в меня возвращается медленно. Маленькими порциями. Мир собирается из мелких кусочков перед глазами. Воздух медленно-медленно остывает.
Хорошо на его руках. Так хорошо – так бы и осталась. И пусть его пальцы вот так же нежно меня поглаживают все там же, где и сейчас, заставляя даже от этого все мое существо нервно, но сладко подрагивать.
– Глупая, глупая девчонка, – шепчет Ройх, а губы его скользят по моей шее, то и дело прижимаясь к ней плотнее, – такая красивая, такая горячая… И без мозгов совершенно.
Что-то случилось с нами обоими. Что-то заставило нас прекратить грызню. Размазало нас тонким слоем по этим стенам. И восстановиться пока не получается.
– Ты… Первый начал, – тихо откликаюсь я, пытаясь начать ровно дышать. Не получается. Один нормальный вдох приходится на три мелких, судорожных.
– Что, Кострова своего пожалела? – тон Ройха становится жестче. – Жалеешь, тогда не подходи к нему больше. Не разговаривай. Не улыбайся. А то я с него скальп сниму, и на стену прибью. Хочешь?
– То есть вы, Юлий Владимирович, будете по вечерам к женушке возвращаться, потрахивать её по графику, а мне ни улыбнуться, ни слова сказать никому нельзя? – настроение снова неумолимо портится.
– Какая ж ты наивная, холера, – он обреченно вздыхает и поправляет мою юбку, голодно гуляя пальцами по моему бедру, – это где бы я успел жениться, за трое суток? И на ком?
– На курице своей! С супчиками! – шиплю, но в то же время – позади меня будто свет начинает брезжить.
– После того, что ты устроила в понедельник? – насмешливо фыркает Ройх. – Там нет уже речи про супчики, которые тебя так бесят. Там со мной и парой слов обменяться больше не хотят. Потому что я извращенец, который тащит в постель малолеток.
Кажется, с моих плеч сваливается что-то бесконечно тяжелое. Пара-тройка мешков картошки, не меньше.
Но зачем тогда…
Резкий бесцеремонный стук в дверь у самого моего уха встряхивает и меня, и Ройха, словно удар током. Словно застуканные с поличным убийцы мы уставляемся друг на друга.
У него – следы от укусов на губах и следы моего блеска на скулах. Я торопливо пытаюсь их стереть, а он головой встряхивает.
– Юл, ты здесь? – голос нашего проректора узнать легко, его у нас в универе все в лицо знают. – Я зайду? Кое-что обсудить надо!
– Под стол, живо! – тихим, но в тоже время пронзительным шепотом приказывает мне Ройх.
Под стол! Мне! Да за кого он меня держит?
По всей видимости – за куклу резиновую. Потому что он меня волочет за руку и быстро запихивает под широкий деканский стол. Будто там мне самое место.
Улиточка в домик марш!