Святые наших дней

Клеймо иконы «Прп. Антоний Великий с житием». Греция. XVI в.

Опыт богооставленности посылается человеку для укрепления его в вере. Отец Софроний считает, что «всякому человеку, подлинно взыскавшему спасения, необходимо пройти чрез опыт богопокинутости. Моментами она может достигать такой силы, что и короткие мгновения кажутся вневременными. Такие крайние состояния ниспосылаются подвижнику не часто, но умеренная степень сего испытания может сопутствовать нам долгие годы во втором этапе духовной жизни христианина, то есть, когда промыслительно он претерпевает ослабление и даже удаление первой благодати. В этом неизбежном ослаблении есть глубокий смысл: дать человеку проявить свою свободу и верность Богу».

Центральное место в книге занимает глава «О Нетварном Свете». Это смысловая кульминация всей книги. Здесь отец Софроний обращается к тому опыту, который был наиболее ярко и подробно описан у преподобного Симеона Нового Богослова. В своих творениях Симеон повествует о том, как Божественный Свет многократно являлся ему, а потом удалялся от него, и он испытывал богооставленность. Подобные же описания мы находим у отца Софрония.

Говоря о Божественном Свете, он, прежде всего, сравнивает его с другими родами света, имеющими материальную природу: «Мне было дано переживать некоторые роды света и светов: “свет” артистического вдохновения, вызванного красотою видимого мира; “свет” философского созерцания, переходящего в мистический опыт; втиснем сюда и “свет” научного познания, всегда и неизбежно относительного достоинства; был я искушен и световыми явлениями, приносимыми духами неприязни. Но уже в зрелом возрасте, когда я возвратился ко Христу, как к Богу совершенному, осиял меня Свет безначальный. Сей дивный Свет, пусть в той мере, в которой благоволением свыше мне было дано познать, затмил все прочие, подобно тому, как восходящее солнце не дает видеть даже наиболее ярких звезд».

Отец Софроний видит в материальном небе образ нематериального Бога, а в солнечном свете образ нетварного Божественного Света: «Смотря пристально на чистое голубое небо, я иногда останавливал мой взгляд в избранном мною направлении, а иногда пробегал его от края до края. Достигнув горизонта, я мысленно шел дальше и уже умом видел его объемлющим нашу планету. Я всматривался в глубину его; стремился проникнуть до его пределов; но чем более я удерживал внимание на этом чудном явлении, – чем усерднее смотрел в небесную сферу, исполненную света, тем более увлекала она меня своей тайной. Когда же по дару свыше я удостоился узреть Нетварный Свет Божества, тогда с радостью узнал в голубом сиянии нашей “голубой” планеты символ сияния надмирной славы. Оно, сияние сие, повсюду; оно наполняет все бездны мироздания, пребывая неизменно неосязаемым, запредельным для твари».

Нетварный Божественный Свет отличается от любого вида материального света, будь то солнечный или какой-либо иной. Его природа неописуема и необъяснима, подобно тому, как неописуем и неизъясним Сам Бог: «Небесный Свет не поддается чувственному контролю. Иной, неуловимый по своей природе, он приходит неопределимым для нас образом… Исходя из Единого Существа, Свет сей ведет к единому познанию Бога Любви… Душа не без страха решается говорить о том Свете, который посещает человека, жаждущего увидеть Лицо Безначального. Таинственна его природа; и в каких образах описывать его? Неизъяснимый, невидимый – он иногда бывает видим вот этими телесными очами. Тихий и нежный – он влечет к себе и сердце, и ум, так что забываешь о земле, будучи восхищен в иной мир. Это бывает и среди бела дня, и во тьме ночной. Кроткий, он, однако, более могуществен, чем все, что нас окружает».

В писаниях апостола Иоанна Богослова многократно говорится о Боге как Свете: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир»; «Бог есть Свет, и нет в Нем никакой тьмы». Христос в Евангелии от Иоанна говорит: «Веруйте в свет, да будете сынами света». Многие воспринимают эти слова как метафоры, видя в упоминаниях о свете некий символ Божественной реальности. Но подвижники, созерцавшие Божественный Свет, подобные Симеону Новому Богослову, воспринимали эти упоминания отнюдь не в переносном, а в самом прямом смысле. И отец Софроний, удостоенный такого созерцания, также часто на них ссылается.

Источником Божественного Света является Христос, а непременным условием его созерцания является вера во Христа как Бога и Спасителя, как воплощенную Истину. Нетварный Свет имеет троичный характер, но раскрывается через Христа как Самого «близкого» к человеку из трех Лиц Святой Троицы: «Свет, который является человеку за веру во Христа, свидетельствует о Его, Христа, Божестве. Дух наш воспринимает Иисуса Господа как непреложную Истину, подлинно Святую. И сей безначальный Свет порождает внутри нас слова, тождественные учению Христа. В этом Свете мы созерцаем Отца; сей Свет мы воспринимаем как Духа Святого; в Нем мы видим Христа как Сына Единородного Отцу. Чрез этот опыт мы познаем единосущие Трех. Молясь сему Богу, мы живем “единое бытие Трех”. Но в этом Единстве все же живем мы и различения: иной характер носит мое обращение ко Отцу; иначе молюсь я Духу Святому; по-другому обращаюсь ко Христу. С каждым связывается некое особое духовное чувство, не разбивая нисколько Единства Бытия. К каждой Ипостаси Святой Троицы мы питаем в каких-то оттенках различное отношение. Ближе всех мы знаем Иисуса Господа чрез Его Воплощение, вочеловечение, и чрез Него вводимся в Перво-Бытие, которое и есть Истинный Бог: “Троица Единосущная и Нераздельная”».

Нетварный Свет на фреске Преображения Господня.

Сербия. XIV в.

Реакция человека на посещение Божественного Света бывает разной: «Иногда Божественный Свет созерцается таким образом, что человек уже ничего физического не воспринимает. Во время молитвы дух его вступает в сферу умного Света, и вместе с потерей окружающего его вещественного мира теряет он и ощущение своего тела. Восхищается дух в это видение с такой нежностью, что он не может дать отчета, что с ним происходит. Не может он после сказать, был ли он в теле, или вне тела».

Однако видение Света совсем не всегда сопровождается полным исходом из тела в иную реальность: «Чаще случается, что сохраняется нормальное видение материальной обстановки; в подобном состоянии человек может пребывать с открытыми глазами и одновременно видеть “два света”: физический и Божественный. Такое явление у Отцов имеется в виду, когда они говорят, что видят Несозданный Свет естественными очами. Да, воспринимаются два света, но не одинаковым образом. Свет Нетварный по природе своей иной, и видение его не подобно физическому зрению, при котором свет производит известное раздражение оптического нерва, переходит затем в психофизиологический процесс видения, не оказывающего на нас духовного влияния. Обратное со Светом Божественным: его приход всегда связан с особым благодатным состоянием, ощутимым и в сердце, и в уме, и даже в теле. Невидимый по естеству своему, он необъяснимо становится видимым».

Преподобный Симеон Новый Богослов писал, что Божественный Свет невидим для материальных глаз, а узревается очами души, или очами сердца. Напротив, святитель Григорий Палама утверждал, что Нетварный Свет может быть видим телесными очами. Он напоминал, что апостолы на Фаворе видели «телесными очами, но раскрывшимися так, что они стали из слепых зрячими». Отец Софроний указывает на разные формы созерцания Божественного Света: человек может видеть его как очами души, выходя за пределы земной реальности, так и физическими глазами, не выходя за эти пределы. При этом он разъясняет, что «первый из описываемых здесь образов созерцания – выше второго».

Обычно явления Божественного Света, описываемые в христианской литературе, воспринимаются читателями как нечто редкое, исключительное, доступное немногим подвижникам. Отец Софроний, основываясь на собственном опыте общения с афонскими монахами, утверждает, что это не так: «Явления Несозданного Света менее редки, чем некоторые думают. В покаянном порыве многие удостоились сего дара, без того, чтобы дерзнуть остановиться на нем умом и осознать подлинно: Кто есть сей? Они довольствуются воздействием Света на душу: примирение с Богом, неоценимое утешение, ощущение вечности, преодоление смерти».

Состояние души, объятой порывом покаяния, сравнивается с темницей, а озарение души Божественным Светом – с проникновением в темницу солнечного луча. Другое сравнение – облако на вершине горы: «Само облако насыщено светом, но мы не видим ничего, кроме него: весь прочий мир где-то утонул. Так Божий Свет, принося новый образ духовного бытия, скрывает от глаз видение материального мира. Свет сей ровный, целостный; он исполнен глубокого мира. В нем душа созерцает Любовь и Благость Божии. При обильном излиянии человек перестает воспринимать материальность окружающего места и даже своего тела. Больше того: себя самого он видит как свет. Приходит сей Свет тихо, нежно, так, что не замечаешь, как он объял тебя. Не сразу, не внезапно обычно “забывается” мир».

Упоминания о том, что во время созерцания Божественного Света человек видит самого себя, как свет, встречаются в книге неоднократно. Прямые параллели к этим упоминаниям мы находим у Симеона Нового Богослова, который описывает, как в момент созерцания Божественного Света он видит все свое тело и каждый член тела пронизанным этим Светом. А Евагрий Монах пишет о том, что существует свет человеческого ума, его собственное сияние. Между Божественным Светом и светом человеческого ума есть «родство»: поскольку ум создан по образу Божию, свет ума «родственен Ему».

Следуя в фарватере святоотеческой мысли, но опираясь на свой личный опыт, отец Софроний предупреждает об опасности принять естественный свет ума за Нетварный Божественный Свет: «Наш ум создан по образу и по подобию “уму Первому – Богу”. Ему, нашему уму, свойственен свет, ибо сотворен по образу Того, Кто есть Свет безначальный. Когда в опыте аскетических созерцаний о таинствах и тайнах Бытия Изначального он – ум – переступает порог времени и пространства, и для нас самих становится подобным свету, тогда человек стоит в опасности счесть сей естественный свет тварного ума за Нетварный, Божественный. В состоянии подобных аберраций – ум человеческий создает мистические теории, которые, однако, не выводят его к подлинно сущей вечности, а доступны ему по тварному естеству».

Вслед за Григорием Паламой отец Софроний говорит о Божественном Свете как «энергии» Божией: «Свет Христов есть “энергия” Божества, нетварная, безначальная жизнь Бога Троицы. Она, энергия-действие, свойственна и Отцу, и Духу Святому. В этом Свете мы познаем и Отца, и Духа Святого, и Сына Единородного. Когда сей Свет благоволением Бога осеняет нас, тогда ипостасное начало в нас из потенциального состояния в рождении нашем актуализируется и становится способным “видеть” Бога…»

Святитель Григорий Палама.

Фрагмент фрески. Греция