Святые наших дней

– Вставал рано утром, подметал пол, выносил туалетное ведро, затем приносил мокрую тряпку и убирался. Ничем не гнушался. Воры смотрели на меня с удивлением. Сделал крест из ручки метлы, молился на него и проповедовал заключенным. Вскоре мы вместе начали молиться. Дела все разделили поровну. Когда я брал половую тряпку, воры выхватывали ее из рук со словами: «Мы всё сделаем, ты только говори с нами». С небес сошла такая большая любовь, что заключенные говорили: «С нами такой человек сидит, что на свободу выходить не хочется».

От расстрела отца Гавриила спасло то, что у него была справка об инвалидности второй группы как у психически больного, выданная ему после демобилизации. 3 августа 1965 года Верховный суд Грузии постановил направить его в психиатрическую лечебницу. Здесь его держали в ужасных условиях, пытались принудительно лечить от веры в Бога пытками и избиениями.

Психиатрия в Советском Союзе 60-х годов нередко использовалась в карательных целях. В Уголовном кодексе РСФСР говорилось: «К лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости или совершившим такие деяния в состоянии вменяемости, но заболевшим до вынесения приговора или во время отбывания наказания душевной болезнью, лишающей их возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, судом могут быть применены следующие принудительные меры медицинского характера: помещение в психиатрическую больницу общего типа; помещение в психиатрическую больницу специального типа». Аналогичные статьи имелись и в уголовных кодексах союзных республик.

Священник был помещен в психиатрическую больницу «специального типа». В ней держали лиц, осужденных за различные преступления или находящихся под следствием, но признанных психически больными. Поначалу больные отнимали у священника хлеб, пытались сбрить ему бороду. Но не били его, хотя друг с другом постоянно дрались. Некоторых пациентов он приучил начинать утро с молитвы «Отче наш».

Лечение сводилось к тому, что больным вкалывали различные седативные и успокоительные препараты, подавлявшие умственную и психическую активность. Некоторых искусственно усыпляли, и они долгое время проводили без движения. Других привязывали к кровати резиновыми жгутами. Иных, наоборот, накачивали возбуждающими препаратами, так что они метались по палате, приставали с разговорами к прочим больным.

Были и различные «процедуры». Например, пациента могли разбудить среди ночи, положить в холодную ванну, а потом туго заворачивали в мокрую простыню: когда она высыхала, она сжимала тело со всех сторон и складками врезалась в кожу.

А. Д. Зурабишвили

Отец Гавриил, обычно охотно делившийся воспоминаниями, об этом периоде своей жизни не любил рассказывать:

– Даже вспоминать тяжело о днях пребывания в сумасшедшем доме, тюрьма по сравнению с ним была гораздо легче.

Намерением советских органов было оставить отца Гавриила в психушке навсегда, заживо похоронить сумасшедшего монаха. Но Патриарх Ефрем решил попытаться вызволить его. Для этой цели он привлек одного из ведущих советских специалистов в области психоневрологии Авлипия Зурабишвили. Будучи глубоко верующим человеком, он начал осторожно помогать отцу Гавриилу.

19 ноября 1965 года отца Гавриила выпустили из больницы с диагнозом «шизофрения». Спустя два месяца он получил медицинское заключение из Городской психоневрологической больницы Министерства здравоохранения СССР. В нем был поставлен следующий диагноз: «Психопатическая личность, склонная к психозным состояниям, подобным шизофрении… Согласно анамнезу, в двенадцатилетнем возрасте привиделся ему злой дух, с рогами на голове… Больной утверждает, что во всем плохом, что происходит в стране, виноват дьявол. В 12 лет начал ходить в церковь, молился, приобрел иконы, изучил церковную письменность… В 1949 году был призван на военную службу. Даже находясь в армии, свободное время проводил в церкви».

Далее в справке описывалось, как больной Ургебадзе сжег портрет Ленина, а «после допроса заявил, что сделал это потому, что там должно висеть изображение распятия Христа, что нельзя обожествлять земного человека; возникло подозрение о его психическом здоровье, поэтому был направлен на судебно-психиатрическую экспертизу».

Результаты экспертизы изложены так: «У больного нарушено восприятие местонахождения, среды, времени. Бормочет невнятно низким голосом; верит в существование небесных сил, Бога, ангелов и т.п. Основная тема его разговоров – мир создан Божией благодатью. В отделении держится обособленно, если кто-то вступает с ним в беседу, он непременно напоминает о Боге, ангелах, об иконах».

В связи с этой страницей биографии отца Гавриила может возникнуть вопрос: в какой степени его действия были религиозно мотивированы, а в какой могли быть следствием странностей его характера? И не был ли он в действительности сумасшедшим, как утверждает психоневрологическая экспертиза?

Чтобы ответить на этот вопрос, я должен вернуться к собственным воспоминаниям. Я видел отца Гавриила своими глазами, участвовал в продолжительной беседе с ним. Обычно психопатическая личность раскрывается в такой беседе, и признаки шизофрении становятся видны. Никаких подобного рода признаков не было. Более того, как я уже писал, не было и выраженных признаков юродства.

Близко знавший отца Гавриила архимандрит Кирион (Ониани) пишет: «Отец Гавриил не занимался только и целиком подвигом юродства. Многие полагали, что он был юродивым отцом, но это не совсем так. Это тяжелое и мучительное бремя юродствования отец Гавриил время от времени использовал для сокрытия своих дарований, потому что были большие периоды, когда он начинал жить своей настоящей внутренней жизнью. Тогда он совершенно не был похож на простого смертного. В это время он почти не выходил из кельи… лишь изредка нарушал молчание…»

На мой взгляд, в традиционное представление о юродстве отец Гавриил не вполне вписывается. Под юродством обычно понимается такой образ поведения, при котором человек притворяется безумным, чтобы скрыть свои добродетели. Но отец Гавриил во всех своих проявлениях был абсолютно искренен, он никогда не лицедействовал, не надевал на себя ту или иную личину. Он поступал так, как в каждый конкретный момент подсказывала ему совесть.

Старец Гавриил

В своем образе жизни и поведения он был скорее подобен древним пророкам. Любопытно, что древнееврейское слово, при помощи которого обозначался пророк, означало «одержимый». Под пророком понимали человека, который говорит и действует, движимый Богом. Иногда поведение пророков казалось окружающим странным и необычным, но народ почитал их как посланников Божиих, а представители власти, как правило, были недовольны их деятельностью.

Нечто похожее можно было видеть в отце Гаврииле. Он был одержим пророческим вдохновением, которое влекло его то в монастыри, то на развалины заброшенных храмов, то к портрету Ленина. Пророки сокрушали идолов, и отец Гавриил пытался бороться с идолопоклонством своего времени. Его голос был «гласом вопиющего в пустыне», его единичные акции не могли изменить в целом положения в стране. Но к его голосу прислушивались, и всегда находились люди, готовые пойти за ним.