Обещание

После этой небольшой речи лицо ее приняло довольно строгое выражение, подбородок решительно заострился, как будто она не собиралась мириться ни с какими аргументами. К концу разговора у Дэна комок подступил к горлу.

— Спасибо, мам, — сказал он.

— А теперь, ты собираешься приготовить своей старой матери обед после всей этой работы, или мне придется все делать самой? — требовательно спросила она.

И они вернулись к нормальной жизни.

— Хорошая идея, — сказал он, поднимаясь на ноги. Ее слова любви были именно тем, что ему было нужно, понял он, направляясь на кухню и размышляя, хватит ли у него яиц для омлета. Он потратил столько времени, считая, что он — второй по значимости, менее любимый ребенок, он всегда так думал — и ради чего? Это было бессмысленное упражнение в жалости к самому себе.

«Просто будь собой», — сказала мама, и это было как самые теплые объятия, настоящий знак одобрения. Он поклялся, что в ответ приготовит ей лучший омлет в ее жизни, а потом подумает о том, как исправить все остальное.

Тем временем у Зои случилось что-то вроде нервного срыва. Это закипало в ней с тех пор, как Дэн осмелился сказать ей все эти ужасные вещи — вещи, в которые она не могла, не хотела верить. А сегодня, когда она, наконец, установила связь между Лидией из его обвинений и женщиной, которую она встретила в магазине, гнев вырвался из нее кипящим фонтаном ярости. Все слышали о подобных людях и их манере наживаться на проблемных душах и их страданиях, жирея на чужих сбережениях — о, она читала такие истории в газетах и в Интернете. Совершенно очевидно, что именно это и произошло. Очевидно. Коварная сука, о которой идет речь, должно быть, увидела плачущую Зои и радостно потерла руки. Немного покопавшись в Интернете, Лидия зацепилась за идиота, легковерного Дэна, который с легкостью поверил в худшее о своем брате.

Разобравшись во всем этом, Зои стала похожа на одержимую. Она поехала в Чизвик, незаконно припарковалась на двойной желтой линии («Можете подавать на меня в суд», — подумала она, запирая машину), а затем чистая сила ярости заставила ее кричать, сжав кулаки, в магазине, где она впервые столкнулась с этой женщиной. Этой лгуньей.

Заметьте, Зои не гордилась развернувшейся сценой. Она намеревалась войти, холодно и властно посмотреть этой женщине в глаза и выложить ей свои мысли: «Я знаю, что ты делаешь, и тебе меня не обмануть. Все кончено». Но что-то пошло не так, возможно, ее мысли слились с белым пламенем ее гнева, потому что она закончила тем, что завизжала, как баньши, и швырнула — на самом деле швырнула — массивную вазу в голову суки. Это потрясло ее саму. Она с трудом смогла дойти до машины, потому что вся дрожала, пораженная тем, что сделала.

«У Зои немного вспыльчивый характер», — написала ее учительница средней школы в одном из отчетов. «Зои слишком вспыльчива, и ей нужно подумать, прежде чем говорить!» — заметил другой преподаватель. Ее мама любила рассказывать истории о вспыльчивой натуре Зои в детстве… «Ты была совсем как девочка из детского стишка, — часто говорила она. — Когда она была хорошей, она была так хороша. Но вот когда была плохой, то просто УЖАС, как плоха!»[45]

Что ж, надо признать, сегодня она вела себя ужасно. Она прилюдно совершенно обезумела при виде той женщины. На самом деле, с тех пор как умер Патрик, ее гнев был подобен дикой лошади, которую невозможно остановить в галопе. Возвращаясь домой из магазина Лидии с колотящимся, захлебывающимся адреналином сердцем, она чувствовала себя ошеломленной тем, что сделала, как будто это сотворил кто-то другой. Звук удара вазы о стену продолжал звенеть в ушах, как предупреждающий колокол. Она могла действительно ранить женщину, если бы прицелилась чуть-чуть получше.

«Ну и хорошо! — сказал все еще кипящий в ней гнев. — Это пошло бы ей на пользу».

«Да, но я отвечаю за Итана, Гейба и Би», — напомнила себе Зои. Вдруг она сильно ранила бы женщину, и в результате полиция обвинила бы Зои в нападении — или, что еще хуже, в убийстве. На нее все еще могут подать в суд за нанесение ущерба или драку; судимость может разрушить карьеру, репутацию, всю ее жизнь. О чем она только думала? Похоже, ее мальчики были не единственными, кто нуждался в консультациях по управлению гневом. Если она продолжит в том же духе, то уничтожит сама себя.

Добравшись до дома, она вошла внутрь, чувствуя себя мрачной и пристыженной, надеясь подвести черту под этой сценой, списать ее на плохой день. Желая перестать зацикливаться на том, как женщина — Лидия — окликнула ее, когда она уходила. Ее голос был ясен, как колокольчик: «Я не лгу. Все это правда. Все это ПРАВДА!»

Это не могло быть правдой, пыталась убедить себя Зои, но руки ее дрожали. Она начала собирать смятые стопки белья, о которых нужно было позаботиться, которыми нужно было заняться, сосредоточилась на разбросанных школьных рубашках и пижамах, как будто ей нужно было изучить их для очень важного теста. Из горла вырвалось рыдание. Пожалуйста. Пусть это будет неправда. Она поймала себя на том, что думает о том дне, когда была чуть старше Би, вернулась из школы и узнала, что ее отец бросил их, ушел к Аннабел Кларк из газетного киоска. Она вспоминала, как ее мама целых три недели плакала по ночам и как они все не переставали ждать, когда он снова вернется домой. Вспоминая и запихивая одежду Итана в корзину для белья с очередным сдавленным всхлипом, она поняла, что, возможно, именно тогда и зародился ее гнев.

Затем раздался звонок в дверь, и ее сердце бешено забилось.

Это приехала полиция, чтобы ее арестовать, догадалась она. А может быть, это Лидия. Выследила ее — с еще большей вазой в руке — и готова сразиться с ней в настоящей драке.

Распахнув дверь, готовая защищаться, она увидела совсем другого человека: Мари, из школы.

— О, — сказала она. Адреналин иссяк. Она устало вспомнила, как несколько недель назад Мари приглашала ее выпить кофе и как она вежливо отказалась. Возможно, она тогда объяснила свой отказ недостаточно ясно. — Привет, — добавила она без всякого энтузиазма.

Нос у Мари был розовым, как будто она простудилась, и было что-то нервное в том, как она то и дело бросала взгляды на Зои, а затем снова отводила глаза.