– Спасибо! – Я машинально сунул тряпицу в карман и метнулся в толпу, стараясь протолкаться к Лемешеву, который махал мне рукой, показывая, что уже у цели.
Когда я, прорвавшись к воскресшей собаке, погрузил пальцы в ее теплый спутанный мех, восхитительно пахнущий псиной, Анаконда не слишком сердито распекала виноватого Семафорыча:
– Вам что было велено?
– Так снова веревку перегрызла, вертунья! Тоже ведь проститься хочет… – развел руками сторож.
– Работнички! Ничего нельзя поручить.
А вокруг Альмы началось настоящее столпотворение, счастливые пионеры, узнав о невероятном, покидали свои отрядные «таборы» и бежали, чтобы погладить собачью шерстку или хотя бы одним глазком увидать любимцу. Началась куча-мала.
– В очередь, в очередь! – пытался навести порядок Голуб.
Но и его чуть не сшибли с ног. Каждый норовил потрепать пегие лохмы, потрепать чуткие тряпичные уши и ладошкой проверить влажность черного носа.
– Альмочка, Альмочка…
– А где же она была? – спросил кто-то.
– На карантине… – со значением ответил Семафорыч.
– А зачем же всем сказали, что усыпили?
– Приказ был…
– А как же могила?
– Вздутые консервы зарыли…
– Ладно, хватит! – возмутилась Анаконда. – Немедленно уведите собаку! Третью смену сорвать мне хотите?
Тут как раз примчался гордый Виталдон:
– Приехали, приехали!
– Наконец-то! Ничего тебе поручить нельзя! – Директриса приставила к губам услужливо поданный мегафон. – Лагерь, внимание! Начинаем посадку в автобусы!
Начался невообразимый кавардак: Семафорыч тащил упирающуюся и скулящую Альму в одну сторону, вожатые и воспитательницы теснили рыдающих детей в другую, казалось, ничего с этим сделать нельзя, хаос и безначалие, но бесконечные построения, переклички и маршировки в течение смены не прошли даром: минут через пять лагерь пришел в себя, разобрался по отрядам, подравнялся и напоминал теперь ровно нарезанный батон. Тая из Китая заиграла «Уходили комсомольцы на гражданскую войну…» – и началась организованная посадка. Бывшего тираннозавра мы обнаружили в нашем автобусе, судя по всему, он давно уже был там – забился в дальний угол и злобно сверкал на нас глазами.