— Простите, — едва пролепетал Соджун.
Она, так и не поднимая глаз, шагнула мимо него, он не позволил: поймал за тонкую холодную руку. Шершавые пальцы шевельнулись в его горячей ладони и замерли. Замер и Соджун. Он хотел и боялся признаться во всем. Как она отреагирует? Что скажет? А если…
— Простите, госпожа Елень, — выдохнул он вновь.
— Я…
— Вы на века, даже если пройдет тысяча лет, останетесь для меня госпожой, — холодно и жестко перебил Соджун и поднял на нее глаза.
Она смотрела устало и равнодушно. Равнодушие появляется, когда человек привыкает к своей жизни, привыкает к побоям, унижению, ненависти. Он настолько привыкает, что перестает замечать и ненависть, и побои, и унижение. Это конец его как Человека. Он превращается в безропотную скотину, которая не сопротивляется, даже когда ее ведут в лавку мясника на забой. Елень к ужасу Соджуна тоже привыкла. В глазах не то что света — жизни не было!
Страх окутал капитана. Соджун схватил женщину за плечи и тряхнул.
— Госпожа! Госпожа! Посмотрите на меня! — заговорил он горячо.
Та подняла на него глаза и даже улыбнулась… одними губами. Соджун прижал к себе, а в голове вдруг родилась страшная мысль. Мысль, которая нарушала все законы Конфуцианства, нарушала логику вещей и законы человеческие, но она опьянила Соджуна и повлекла за собой.
— Уйдем! Давайте уйдем! Уйдем в тот дом, где вам так понравилось! — зачастил он, ужасаясь и радуясь этой мысли.
Елень тут же вспыхнула, запротестовала, стала отталкивать его от себя.
— О чем вы говорите? Опамятуйтесь! Уйти из дома родительского? Да можно ли думать о таком?
Она оттолкнула мужчину и шагнула назад. Соджун остановился перед ней.
— Господин капитан, даже думать об этом…, — начала она, но замолчала, не в силах продолжать разговор.
— Елень…
— Вас проклянут. Вас проклянут и живые, и мертвые! Вас осудят все, кого вы знаете и даже с кем не знакомы. Вас выгонят со службы, вы потеряет все!
Соджун посмотрел в глаза любимой женщины и улыбнулся, губу, разбитую ударом кулака, защипало.
— Если вы будете со мной, что мне до всех, — признался он.
Елень в ужасе сделала еще несколько шагов назад.
— Это святотатство! — скорбно произнесла она и уже развернулась уйти.
ebooksa