Время милосердия

– Вы часто заглядываете в Конституцию? – спросил он чуть резче, чем следовало.

– Да бросьте вы, Джейк! Не хватало только всей этой юридической ерунды!

– Дело в том, Хелен, что Конституция, как ее толкует Верховый Суд, гласит, что у любого обвиняемого в серьезном преступлении должен быть адвокат. Таков закон.

– Наверное, но я не понимаю, причем тут вы.

Джейк собирался напомнить ей, что ни она, ни ее муж, ни кто-либо из их родни никогда не прибегал к его юридической помощи, но прикусил язык. Откуда такая забота об его практике!

Хелен была просто сплетницей, имевшей теперь основания хвастаться подругам, что схлестнулась к Джейком Брайгенсом и прилюдно укорила его за готовность защищать мерзкого убийцу. Не оставалось сомнений, что она приукрасит свой рассказ, будет выступать с ним целый месяц и завоюет восхищение подруг.

К счастью, появилась Карла и устроилась на детском стульчике рядом с Джейком. Она тепло поприветствовала Хелен и спросила, как поживает ее недавно упавшая тетя Юна. Убийство было тотчас забыто, темой беседы стал предстоящий конкурс талантов в четвертом классе.

Челюсть Джози пока была скреплена проволокой, поэтому она не могла жевать, и ее последний больничный обед представлял собой молочный коктейль, всасываемый через трубочку. После ее попросили пересесть в кресло-каталку, вывезли из палаты и покатили по коридору. У дверей больницы Джози и Киру ждала миссис Кэрол Хафф в своем понтиаке. При выписке присутствовали пастор Чарльз Макгерри и его жена Мэг, двинувшиеся следом за миссис Хафф на маленькой «японке». Выехав из Тупело, все устремились домой, в округ Форд.

Церковь Доброго Пастыря располагалась в узком, но красивом и неподвластном времени здании. Спустя много лет после его возведения одна из общин пристроила сзади довольно уродливое двухэтажное крыло, на втором этаже которого разместились классы воскресной школы, а на первом были зал, кухня и кабинет, где пастор Макгерри готовил свои проповеди и принимал прихожан. Джози и Киру он решил поселить в одном из классов, откуда можно было спуститься в туалет и в кухню. С понедельника Макгерри трижды совещался с диаконами, чтобы решить, где разместить семью; ничего лучше классной комнаты в задней части церкви не нашлось. У одного из прихожан был дом для аренды, который он мог бы уступить примерно на месяц, однако дом служил ему важным источником дохода. У другого прихожанина, фермера, имелся амбар, переделанный в гостевой дом, но он требовал ремонта. Кто-то предложил жилой автоприцеп, но и этот вариант Макгерри отмел, зная, что Джози недавно прожила в таком целый год.

Богатых людей среди прихожан не было, по нескольку домов не имел никто. Большинство – пенсионеры, мелкие фермеры, работящий средний класс, кое-как сводивший концы с концами. Все они могли предложить любовь и горячую еду, но не более.

Джози и Кире некуда было идти, родственников у них не нашлось. Покинуть эти места казалось бы немыслимо из-за Дрю и его проблем. У Джози не было банковского счета, уже несколько лет она жила на свой скудный заработок. Кофер затребовал с нее двести долларов в месяц за кров и еду, и она постоянно была в долгу. Первоначально предполагался страстный секс и дружба в обмен на еду и приют, но эта договоренность продержалась недолго. Ни кредитных карт, ни кредитной истории у Джози не было. Последний раз ей заплатили на автомойке 51 доллар, еще 40 ей задолжал супермаркет. Она не понимала, как забрать долг, не знала даже, сохранилась ли за ней рабочее место, хотя предполагала худшее. Минимум двух из трех своих мест подработки Джози лишилась, а врач предупреждал, что трудоустройство надо отложить примерно на две недели. У нее имелись родственники на юге Миссисипи и в Луизиане, но они уже много лет не отвечали на звонки.

Чарльз показал им их новое жилье. Там сильно пахло свежей стружкой и краской. Над койками повесили полки, в углу стоял переносной телевизор. На полу лежал ковер, в окне был установлен вентилятор. В стенном шкафу нашлись постираные рубашки, штаны, джинсы, блузки, две отглаженные куртки после чистки – дар самой церкви. В маленьком холодильнике стояли бутылки с водой и с фруктовым соком. В дешевом комоде было приготовлено новое белье, носки, футболки, пижамы.

Внизу, в кухне, миссис Хафф показала Джози и Кире более вместительный холодильник, заполненный едой и напитками – все это предназначалось им. В их распоряжении имелся кофейник с фильтрами. Чарльз вручил Джози ключи от задних дверей и пожелал ей и Кире чувствовать себя как дома. Диаконы договорились, что двое-трое мужчин в целях безопасности будут совершать вечерний обход территории. Женщины составили меню на предстоящую неделю. Миссис Голден, учительница на пенсии, заниматься с Кирой в церкви по несколько часов в день, пока та не догонит свой школьный класс и не будет решено (непонятно кем), что она может продолжить учебу в школе. По мнению половины диаконов, ей следовало вернуться в свой прежний класс. Другая половина считала, что это будет слишком тяжело и лучше девочке продолжать заниматься самостоятельно, при церкви. Мнение Джози не спрашивали.

Миссис Голден, используя свои школьные контакты, раздобыла для Киры учебники. Те, что имелись раньше, либо по воле Эрла Кофера сгорели в огне, либо остались в доме, куда ей не было доступа. Кира училась в восьмом классе, хотя должна была бы учиться в девятом, и с трудом удерживалась на уровне своих одноклассниц. Учителя считали ее прилежной, но из-за проблем и нестабильности в семье слишком много пропустившей.

Дрю был девятиклассником, отставая на целых два года от сверстников, но все равно не демонстрируя приличных результатов. Он стеснялся быть самым старшим в классе и часто отказывался сообщать свой истинный возраст. Парень не догадывался, как ему повезло, что у него запаздывает созревание и он выглядит не старше одноклассников. Миссис Голден обсуждала с директором школы затруднения Дрю. Теперь, сидя в следственном изоляторе, он, конечно, не мог посещать занятия, а в штате школы не было репетитора. На все требовалось постановление суда. Приняли решение взвалить эти заботы на адвокатов. Миссис Голден не заметила у директора нежелания помогать обвиняемому.

Покидая церковь, Чарльз и Мэг пообещали зайти за Джози и Кирой в девять часов утра, чтобы съездить с ними в город. Им нужно забрать автомобиль и, главное, навестить Дрю.

Мать с дочерью от души всех поблагодарили и попрощались. После этого они сели за столик для пикника около кладбища. Снова их маленькая семья распалась и была в шаге от потери крыши над головой. Если бы не доброта чужих людей, им пришлось бы голодать и ночевать в машине.

Джейк сидел за письменным столом и смотрел на пачку розовых бумажек с записками – результат утренних трудов Порсии и Беверли. На этой неделе он потратил на Дрю Гэмбла 18 часов своего рабочего времени. Джейк редко выставлял счета по часам, потому что его клиентами были работяги и малоимущие обвиняемые, не способные оплачивать никакие счета, просто он, как почти все адвокаты, привык учитывать рабочее время.

Вскоре после того, как Джейк начал работать у Люсьена, адвокат с противоположной стороны площади, приятный парень Мак Стаффорд, подрядился представлять подростка, получившего травмы в автомобильной аварии. Дело было нехитрым, и Мак не позаботился об учете потраченных часов, положившись на контракт, требовавший трети его рабочего времени. Страховая компания согласилась на досудебную сделку, стоившую ей 120 тысяч, из которых Маку причиталось 40 тысяч – редкость не только для округа Форд, но и для всего сельского Юга. Однако ввиду малолетства потерпевшего сделка подлежала одобрению канцлерским судом. Председатель суда Рубен Этли потребовал в открытом заседании, чтобы адвокат объяснил столь щедрое вознаграждение за простое дело. Мак не вел учета потраченного времени и не сумел убедить судью, что заслужил эти деньги. В результате длительных препирательств Мак получил неделю на восстановление и предъявление своего рабочего графика. Судья, правда, уже подозревал адвоката в недобросовестности. Мак заявил, что берет 100 долларов в час и что потратил на этого клиента 400 часов. Обе цифры казались завышенными. Этли сократил их вдвое и присудил ему 20 тысяч долларов. Адвокат был так возмущен, что обратился в Верховный Суд штата, где все девять судей проголосовали против него, поскольку суд десятилетиями исходил из того, что решения председателей канцлерских судов не подлежат сомнению. Мак забрал деньги и навсегда перестал разговаривать с Этли.

Через пять лет произошло воистину легендарное преступное нарушение профессиональной этики членом местной коллегии адвокатов – Мак похитил полмиллиона долларов у четырех клиентов и сбежал. Насколько было известно Джейку, ни одна живая душа, считая бывшую жену Мака и двух его дочерей, с тех пор не имела от него вестей. В плохие дни Джейк, как и остальные адвокаты города, жалели, что они – не Мак, поджаривающийся теперь на каком-нибудь далеком пляже с напитками со льдом.