Время милосердия

– Может, кто-нибудь потолкует с Брайгенсом?

– Он будет драться за мальчишку как лев.

– Адвокатам иначе нельзя. Вся система заточена нынче на защиту преступников.

– Брайгенс применит одну из своих уловок и вытащит его.

– Если бы я встретил его на улице, то надрал бы ему задницу!

– Мне нужно одно – справедливость, – заявил Эрл. – Но нам ее не видать как своих ушей. Брайгенс выставит мальчишку невменяемым, и он избежит наказания, как раньше Карл Ли Хейли.

– Так нельзя, это я вам говорю! Нельзя, и точка.

15

Наполнявшие округ Форд слухи не могли не дойти до Лоуэлла Дайера. В воскресенье днем ему трижды звонили домой незнакомцы, утверждавшие, что они за него голосовали, и теперь жаловались на развитие дела Гэмбла. После третьего звонка он отключил телефон. Номер его служебного телефона фигурировал во всех справочниках 22-го судебного округа, поэтому тот телефон, надо думать, надрывался весь день. Рано утром в понедельник секретарь убедилась, что звонили более двух десятков раз, и почтовый ящик забит доверху. В обычные выходные звонков поступало менее полудюжины, а порой могло и вообще не быть.

За кофе секретарь, сам Лоуэлл и его помощник Д. Р. Масгроув слушали сообщения. Многие звонившие диктовали свои имена и адрес, некоторые оказались скромнее – эти, похоже, считали, что, звоня окружному прокурору, поступают нехорошо. Горячие головы прибегали к брани, не называли себя и прозрачно намекали, что если юридическая система и дальше будет трещать по швам, приводить ее в чувство придется им, звонящим.

Но все соглашались в том, что парень на свободе и косит под сумасшедшего, а его чертов адвокат снова затевает недоброе. Сделайте что-нибудь, мистер Дайер, это ваша обязанность!

Никогда еще у Лоуэлла не было дела, привлекающего столько интереса, поэтому он приступил к действиям. Он позвонил судье Нузу, который находился дома и «знакомился с пояснительными записками» – так он обычно характеризовал свое пребывание вне суда. Они согласились, что по данному делу следует созвать специальное заседание большого жюри. Лоуэлл, окружной прокурор, контролировал все относившееся к его большому жюри и не нуждался ни в чьем одобрении для его созыва. Но, учитывая сенсационность дела Гэмбла, желал согласия председательствующего судьи. Несмотря на скоротечность их разговора, Нуз ввернул что-то про свои «длинные выходные», из чего прокурор заключил, что телефон надрывался и в доме судьи.

Нуз был каким-то неуверенным, даже взволнованным, и когда разговору уже пришла пора завершиться, он его продлил, произнеся:

– Знаете, Лоуэлл, пусть дальнейшее останется сугубо между нами.

Повисла пауза. Прокурор пробормотал:

– Конечно, господин судья.

– Я ищу другого адвоката для защиты этого парня. Никто в округе не хочет браться за дело. У Пита Хэбшоу в Оксфорде сейчас целых три процесса о тягчайших преступлениях, четвертый он не потянет. Руди Томас в Тупело проходит курс химиотерапии. Я переговорил даже с Джо Френком Джонсом в Джексоне, он тоже наотрез отказался. Как вы знаете, я не могу навязать дело кому-то вне моей юрисдикции, поэтому я их просто просил – и ничего не добился. Какие у вас предложения? Вы хорошо знаете наших адвокатов.

Действительно, Лоуэлл отлично знал их и ни одного не нанял бы, если бы речь шла о его собственной жизни. В округе имелись неплохие адвокаты, но большинство сторонились процессов, особенно если обвиняемые были неимущими. Прокурору пришлось ответить:

– Я не уверен, господин судья. Кто был защитником по последнему тягчайшему делу в нашем округе?

Последнее дело о тягчайшем убийстве в 22-м судебном округе разбиралось три года назад в округе Милберн, в городе Темпл. Обвинителем по нему выступал Руфус Бакли, до сих пор не оправившийся после поражения в деле Карла Ли Хейли. В тот раз он без труда добился обвинительного приговора ввиду чудовищности фактов: 21-летний наркоман убил своих бабушку и дедушку, чтобы забрать у них 85 долларов на покупку кокаина. Теперь осужденный ждал смертной казни в Парчмане. На процессе председательствовал Нуз, на него не произвел впечатления местный адвокат, которого он сам привлек к защите.