— Байк она у другой банды на спор выиграла в гонках. Поставила себя в рабство на ставку.
Серьезная дамочка. И не смотря на все неприятности от жизни, старается удар держать.
— Если их к «чистым» делам привлекать, проблем не будет? Клуб организовать, бар с продажей пива, концерты и тому подобное?
— Почему должны быть проблемы? Взрослые люди, кто мешает деньги зарабатывать.
— Просто полиция может их с нами связать. Скажет — о, и сюда борекудан лапы тянет.
— Это было раньше. Когда байкеров с той же шпаной на районе было не различить. И сумки у прохожих отбирали, и морды били по любому поводу. Но времена «Каминари дзоку» прошли, бывшие камикадзе или остепенились, или умерли от старости. Сейчас они редко за нож хватаются, этим больше придурки из хангурэ славятся. Те, кто адекватный, взрослеет и работу нормальную находит. Кому адреналина мало — могут к нам попасть. Но прямой связи между борекудан и байкерами нет. Они всегда считали себя формально независимыми.
Отлично. Значит, какой-либо бизнес с ними можно организовать. А то у меня ощущение, что на старшеклассников все плюнули. Учись, пыхти, в университет готовься — а чем ты еще занят, ни родителям, ни государству дела нет. А ведь это — куча народу с шилом в заднице. И еще — у них водятся деньги на карманные расходы. А где есть деньги, там есть возможность что-то придумать. Исключительно в рамках закона. Я же весь положительный.
— Так. С делами разобрались. Теперь я буду совсем наглым и упаду на хвост. Что можешь порекомендовать на выходных для отдыха? Мне тогда было очень завидно, когда я трудился аки пчел, а ты в клубе отжигал. Есть варианты?
— Почему у меня ощущение, что ты хочешь опять удивить? Мы познакомились после твоей очень необычной просьбы. Теперь ты сидишь в костюме, который я себе вряд ли смогу позволить еще пару лет. И сейчас ты спрашиваешь про вечер в клубе.
— Потому что я — хороший. И меня все любят.
— Да. Все-все. А кто не любит, того догоняешь и битой по башке бьешь. Сознайся, бита у тебя в багажнике лежит?
— Издеваешься? Только шоколад и учебники. Не веришь — у Масаюки-сан спроси.
— А если кто вздумает машину отобрать? Ты пока в городе не примелькался, попытаются по дурости наехать?
— Для таких у меня есть ручка. Вот, — демонстрирую обычную ручку, достав ее из кармана. — Ну, или голыми руками обойдусь. Я же несовершеннолетний, пистолет мне нельзя, как некоторым.
Кэйташи оглядывается на закрытое окно, потом тянется к стационарному телефону, стоящему на углу стола:
— Голыми руками, в самом деле. Оябун знал, кому машину дарить… Мурата-кохай, зайди ко мне на минуту…
Вернув трубку на место, возвращается к моей просьбе.
— Про клуб. Есть такое хорошее место, я туда в пятницу вечером собираюсь. «Агеха», с вип-залом наверху. Внизу народ колонки терзает, а ты сидишь в застекленной ложе, с напитками, девушками и оттягиваешься… Есть только две проблемы.
— Я слишком молод для этого?
Усмехнувшись, Кэйташи роется в ящике стола: