Перекусив, выгребаю из шкафа старые шмотки. Мне нужна ветровка неприметная, кепка и солнцезащитные очки побольше. Еще джинсы и старые кеды. Все такое, чтобы максимально обезличить подростка, который через час заглянет в бетонную коробку хранилища. Там на углу камера и следящие полуслепые шарики болтаются на каждом этаже. Накладывать грим еще раз — смысла большого нет. А вот превратиться в среднестатистическое «ничто» — это будет неплохо. Перезапись на подобного рода комплексах раз в сутки, так что мне прямо сейчас не нужно привлекать лишнее внимание. Через неделю я придумаю, куда перепрятать барахло. Может, пока так и оставлю. Но рассортировать надо.
Пью чай перед дорогой, пролистываю новости в интернете. Что у нас там в марине? Ага, поджог. Остатки яхты кормой легли на дно, на фото только закопченный нос чуть торчит. Первоначальная версия полиции — разборки «понаехавших» между собой. Китайские «москиты» с кем-то не поделили имущество и притащили криминальные проблемы на местную территорию. Обещание властей навести порядок и завинтить гайки для иммигрантов. Попутно краткий отчет — найдены несколько единиц огнестрельного оружия, остатки наркотических веществ и три трупа. Поиски продолжаются.
Отлично. Пусть и дальше китайцев плющат, мне легче дышать будет. По видео никакого ажиотажа на почтовой парковке не отмечается. За выходные запах ацетона в машине должен выветриться, я там окна оставил приоткрытыми. Все, переоделся, старый рюкзак на плечи, можно выдвигаться.
Опустив за собой раздвижные двери, включил свет и начал методично разбирать хапнутое. Местные деньги в одну сторону, валюту в другую, китайские юани в третью. От них избавлюсь в первую очередь, очень уж след явный будет. Да и не пользуются почти этими бумажками на местном рынке. Так что пусть у оябуна голова болит, куда пристроить. Более чем уверен, у него каналы отлажены. Все же Инагава-кай первое место в международной преступности среди японцев занимает.
Ювелирку перетряхнул. Оставил себе только ширпотреб, который легко при случае продать можно. Никаких слишком дорогих вещей. Браслеты, цепочки, массивные золотые кольца. Что понавороченнее — отложил отдельно. Часть из этого в подарок, остальное на черный день. Совсем черный, когда уже плевать, кто станет про безделушки вопросы задавать.
В отдельную сумку следом за юанями проследовали и два мешка с молочного цвета порошком. Кажется мне, что это героин. Еще в прежней жизни фасовали у нас братки и кокс, и эту заразу. По внешнему виду чуть отличаются, хотя сходу и не скажу, чем именно. Ладно, тоже не моя головная боль.
Закончив делить на «свое-чужое», прикинул итоги. Значит, у меня две сумки в подарок. И еще одна коробка, которую притащил с собой в сложенном виде. Два личных баула — на черный день. Валюта, йены и ювелирка. И два баула на оперативные расходы. Посчитал на глаз, машинки не было. И то — умаялся. Но в итоге даже чуть рассортировал.
Почти половину занимают пачки с купюрами по десять тысяч йен. Сто «листов» в пачке — вот тебе и миллион. Высотой каждая около десяти сантиметров и весом около ста грам. Десять пачек — кило бумаги. Или десять миллионов. У меня набралось семьдесят пять кило или Семьсот пятьдесят миллионов кэша. Охренеть — я деньги в килограммах считаю! И это — крупные купюры. Еще почти полная сумка — мелочи. Там каких только номиналов нет — и тысяча, и две, и пять и десять, но изрядно помятые.
Еще на первый взгляд больше ста тысяч американских долларов. Плюс пять пухлых пачек британских фунтов, эти даже не распаковывал. Одним словом — я теперь богатый Буратино и могу больше не заботиться, что на пропитание не хватит. Главное — не сорить направо и налево просто так. Богатый школьник-сирота автоматически вызывает вопросы. Особенно, если перед этим родители не оставили состояние. Здесь выбитыми долгами не отбрешешься.
Ладно. Миллион мелочью я в рюкзак забил, остальное пока оставил. Кстати, все манипуляции выполнял в перчатках. Одежду потом сменить, здесь не следил особо. Если аккуратно продолжать себя вести, то меня будет сложно привязать к припрятанному богатству. Так и будем продолжать. Главное, завтра в гости скататься.
Звонок от Симидзу-сан меня застал буквально на выходе из склада.
— Коннитива, Кэйташи-сан, как поживаете?
— Коннитива, Тэкеши-сан, неплохо поживаю. Особенно после того, как ты меня вчера порадовал, потеряшку вернул… Я поговорил с господином Гото, он готов встретиться с тобой завтра в час дня. Адрес тот же. К сожалению, я буду занят и не смогу за тобой подъехать.
— Это не проблема, сам доберусь. Огромное спасибо, что смог помочь решить этот вопрос.
— Может быть, завтра увидимся, постараюсь вырваться в офис. Очень хочется посмотреть, чем ты хочешь порадовать оябуна.
— Тогда до завтра, Кэйташи-сама. Всего хорошего.
Вечером возвращаюсь от станции метро через магазины, как обычно набрал пожевать разного. Прихватил упаковку шипучки. Топал обратно через знакомый микрорайон, сделав небольшой крюк. Как и думал — на парковке все те же лица. Помахал рукой, добрался и рухнул на лавочку:
— Упарился я вам воду тащить!
— Воду? — возмущается Сузуму, успев уже выцепить оранжевую бутылку из упаковки. — Лучше бы пива прихватил!
— У меня рожа слишком юная для пива. Это раз. До дисплея с кнопкой «мне уже двадцать» дотягиваться трудно. Это два. И пиво стоит почти в три раза дороже. Это три… Фух, дай мне вон ту, белую. В ней сахара поменьше.