— Кажется, на вас не хватило орехов, — не поднимая глаз, заметила одна из фрейлин, когда они проходили мимо.
— Ничего страшного, леди Элейн, мы захватили с собой, — сладко пропела леди Рутвель, откинув ткань с корзинки для рукоделия на своем локте, в которой, к удивлению Алекто, действительно нашлось около дюжины крупных крепких орехов.
— И места тоже, — вставила другая.
— Это потому что вы, леди Томасина, очень широко расправили подол. Но, уверена, если вы проявите воспитание, которым так славитесь, то мы с леди Алекто легко уместимся.
Та смерила леди Рутвель высокомерным взглядом, но все же отодвинула платье. Алекто заметила, что леди Элейн, сказавшая про нехватку орехов, бросила на подругу уничтожающий взгляд, и леди Томасина отвела глаза.
Когда они устроились, леди Рутвель принялась ловко вынимать из своей корзинки один за другим орехи. Алекто прямо-таки чувствовала, как все провожали взглядами орехи, которые с легким стуком соприкасались с бортиком, но леди Рутвель, казалось, ничего не замечала и продолжала свое занятие так спокойно и деловито, что Алекто еле удержалась, чтобы не поторопить ее.
— Не могли бы вы подать мне щипцы для колки, леди Алекто, — произнесла она так, будто не происходило ничего особенного.
Но стоило Алекто начать подниматься, как щипцы, которые были одни на всех, оказались перехвачены одной из фрейлин.
— Боюсь, у нас очередь, леди Рутвель, — ангельски заметила леди Элейн.
— Ничего страшного, — весело ответила леди Рутвель и, к изумлению Алекто, извлекла из своей корзинки еще и щипцы, пусть и далеко не такие изящные, как общие, и с короткими ручками, но вполне рабочие.
Алекто услышала, как у кого-то из фрейлин звонко треснула скорлупа. Спохватившись, виновница поспешно вынула орех из щипцов и принялась дочищать остатки пальцами.
Следующие четверть часа прошли в тишине, нарушаемой лишь хрустом скорлупы, и любезными замечаниями фрейлин, которыми те сопровождали передачу друг другу щипцов. Все это походило на некий ритуал, от которого у Алекто разболелась голова. Еще никогда в жизни ей не казалось столь важным колоть орехи. У нее даже начали дрожать руки.
— Похоже, ваши щипцы весьма неудобны, леди Рутвель, — заметила леди Элейн. — Их, верно, ковал какой-то кузнец, а не мастер.
Увы, ее замечание попало в цель: приходилось прикладывать большое усилие, чтобы расколоть скорлупу, да и орехи постоянно выскальзывали из захвата. Алекто почувствовала раздражение на леди Элейн.
— Это никак не скажется на вкусе плодов, зато воспитает в нас с леди Алекто терпение и трудолюбие.
Леди Элейн хотела заметить что-то еще, но тут один из зверьков, прогуливающихся по галерее, вспрыгнул ей на колени, верно, заинтересовавшись драгоценным камнями, украшавшими ее пояс, и фрейлина, вскрикнув, вскочила. Скорлупа посыпалась на пол, зверек тоже упал, а вот пятно на груди фрейлины осталось.
— Ох, Элейн, лучше не пытаться оттереть, а сразу обратиться к слугам, — сочувственно заметила леди Томасина.
Леди Элейн, которая все же попыталась счистить грязь, вынуждена была признать ее правоту и вскоре раздраженно удалилась на поиски средства спасения платья.
Алекто в очередной раз попыталась раскусить щипцами орех. Он особенно упорно не поддавался, постоянно ускользая от нее. Пальцы сорвались, и она отдернула руку, на которой остался след.
— Вот, — раздалось вдруг рядом, и к ней протянулись щипцы, те самые, серебряные, — с ними должно быть удобнее.