Сказав это, молоденькая фрейлина проворно вернулась на свое место, как если бы опасалась осуждения подруг, но остальные фрейлины сидели, не поднимая глаз и занимаясь своими орехами, словно ничего не произошло. Алекто повернулась к леди Рутвель и заметила улыбку в уголках губ фрейлины, которая не глядя на нее ловко освобождала ядра от скорлупы.
Алекто вставила последний орех в щипцы и с облегчением его раскусила.
Услышав шаги, Ингрид подняла голову и снова быстро ее опустила.
— Это на обед? — кивнул Омод на стол, где в большой миске под полотенцем отдыхало тесто.
— На ужин, ваше величество. Дамы сейчас изволят колоть орехи на пирог, который подадут вечером к столу.
— Прости, что был груб сегодня, — произнес он, накрыв руку, которая толкла в ступке пряности.
Ингрид подняла глаза, и он склонился ниже.
— Ты плакала?
— Ты никогда раньше со мной так не говорил, — тихо произнесла Ингрид.
— Да, знаю.
— В эти дни ты изменился.
— Это не так.
— Это правда: раньше ты приходил сюда чаще или присылал что-то, а теперь едва смотришь на меня.
— У меня много дел.
— Разве раньше их было меньше? — возразила она.
— Сейчас праздник, в замке гости, и их надо чем-то занимать.
— А та леди, которая была сегодня в твоей комнате? Это та, о которой ты говорил вначале?
— Да.
— Зачем ты приводил ее на кухню?
— Почему я не должен был этого делать?