— Мои игрушки остались дома, — вздохнул Эли и тут же спохватился. — То есть не игрушки, а вещи. — Почему-то иметь собственные вещи казалось ему признаком взрослости. Он надеялся, что Дикки это оценит. — А у тебя есть?
Мальчик покачал головой.
— Их запирают в сундук. И брать можно, только когда приходит мама.
— Постой, — вспомнил Эли, — я видел у Алекто кое-что. Мы можем взять, а потом вернуть.
Эли тут же выбрался из постели. Но воинственный запал пропал, когда он сообразил, что стоит в одной камизе с накинутым поверх одеялом, и тоскливо оглядывается в поисках одежды.
Раньше ее аккуратно складывал Каутин, но с тех пор, как начал тереться в свите его величества, он то и дело о чем-то забывал. Например, об Эли. Вспомнив наконец, куда бросил котту, Эли натянул ее и шоссы, стыдливо привязав их к брэ.
— Алекто — это твоя сестра? — спросил мальчик, когда они выбрались из общей спальни и двинулись рядом по коридору.
— Да, откуда ты знаешь?
— Она нравится моему брату.
— Тому, который "его величество"? — фыркнул Эли.
— Нет, другому.
— Так у тебя их двое? Или больше?
— Двое.
— Ну ты мастак врать.
А Эли-то считал себя профессионалом по этой части.
— У тебя вообще есть братья? Или вся твоя история выдумка?
— Не выдумка, — спокойно ответил тот.
— Ясно. Так что там насчет твоего брата. Говоришь, Алекто ему нравится?
— Да.
— И даже ее характер? Вообще-то она довольно вредная.