Бабагельды, увидев рядом с собой закурившего Чашина, похлопал его по плечу.
– Я сделаю пару затяжек?..
– Ты третий…
– А кто второй?
– Кто же еще, кроме Андурсова-первого.
– Но ведь он тебя пока не видел.
– А разве ты его не знаешь? Учует запах дыма и скажет, что раньше тебя занимал очередь.
Андурсов, разговаривающий в это время с Луговкиным, услышав свою фамилию, обернулся:
– Обо мне сплетничаете?
– Ага.
– Но ведь когда куришь чужие, всегда вкуснее, – сказал он, смеясь.
Зато Андурсов-второй шутки не понял. Он косо посмотрел на Чашина, отозвал в сторонку брата и, исподлобья глядя на него, быстро заговорил:
– Толя, из-за тебя я постоянно краснею, ты что не понимаешь, что о тебе говорят? Не проси у них курева и сам не давай. Ведь ты же три курса техникума кончил, а эти цыплята только из-за парты выскочили и смеются над тобой.
– Ты только для этого меня позвал, чтоб мозги вправлять? – спросил Андурсов-первый.
– Мне стыдно, что над тобой смеются, – с жаром говорил Олег, отводя брата подальше от ребят, которые прислушивались к их разговору.
– Пусть, Олежек, тебя это не беспокоит, я сам как-нибудь разберусь.
– Но ведь есть я, есть Голубцов, тот в институте учился, три курса кончил, не чета твоим дружкам, – не отступал Олег.
– Но не умнее их, – раздраженно ответил Толя и собрался уходить.
– Постой. Я тебе ведь только хорошего желаю.
– Олег, прекрати этот разговор, пусть твой Голубцов хоть академиком будет, мне все равно. Я у него никогда и ничего не попрошу.